Мужчина не один раз перечитал сообщение, прошелся по вложению и зарычал с отчаяньем, откинувшись на спинку своего кресла. На этот оглушающий звук прибежала помощница. Она, недоумевая, смотрела на то, как по кабинету мечется, как яростный раненый хищник, ее начальник.

— Игорь Станиславович, — пропищала она, пытаясь обратить на себя внимание мужчины.

— Маша, срочно билет до Питера, — проорал, не сдерживаясь, даже для вида хозяин кабинета.

— А обратно? — робко уточнила сотрудница.

— Не надо! — с отчаяньем и болью мужчина выкрикнул слова и сел на диван у окна.

— Игорь Станиславович, — помощница хотела еще что-то спросить, но была прервана.

— Маша, билет, — еле слышно выдохнул начальник.

Дверь за девушкой закрылась, а в кабинете повисла гробовая тишина. Мужчина вертел в своей руке телефон и все не решался куда-то позвонить. Потом встал и пошел к компьютеру. Там открыл браузер с окном поиска и вбил туда фразу: «Пополнение в семействе Рокотовых», на что поисковик выдал огромное количество информации. С фотографий и видеороликов, победно ликуя, смотрела Лейла.

– **яяя, — протянул истерично мужчина, потирая лицо.

Тут в кабинет вошла помощница и сообщила что через три часа уже вылет самолета. Игорь, выключил компьютер, позвонил Семёну и отправился в аэропорт.

— Присмотри за ней, она наломает дров, — проговорил после долгого молчания пассажир.

— Вы не сказали ей лично, что у вас творится в Питере? Она и про жену не знает? — уточнил водитель.

— Нет, я не знаю, как такое сказать! Она не простит. И будет права. Я прошу тебя, сделай все, чтобы она не сбежала до того, как я вернусь, я все улажу и вернусь к ней. Я обязательно вернусь к ней, слышишь, — прокричал мужчина.

— Я то, слышу! Да и мне-то, какая разница с кем вы будете, а вот ей… — замолчал Семён, — ей будет очень больно.

Игорь шумно выдохнул и уперся лбом в прохладное от осенней погоды стекло.

— Я знаю, — почти беззвучно проговорил он, и в машине воцарилось гробовое молчание.

Никто не знал что сказать. Да и надо ли?

Когда Игорь уже сошел с трапа самолета в Питере, ему на телефон пришло смс от матери.

«Отец разбился на машине, милый мой сыночек, где ты?»

Нина

Я выходила из здания аэропорта на ватных от переживаний ногах. Было жутко и больно. А еще я очень переживала за своего малыша. Понимание, что он только мой приходило болезненно и долго. Но пока ехала в машине, все окончательно утряслось. Но тут еще больше меня встрепенул Семён.

— Нин, он тебе уже сказал причину своего отъезда? — как-то слишком сочувствующе проговорил водитель.

Уставилась на него и не могла понять, о чем речь.

— Я думала, он летит по делам, — прохрипела я.

— Понятно, — обреченно ответил Семён и стал парковать автомобиль тщательнее, — пойдем к вам, я побуду с тобой, тебе надо это узнать и лучше не одной.

Парень помог мне выйти из машины. Закрыл дверцу и проводил до квартиры. Когда я открыла входную дверь, он немного замялся, а потом с решимостью вошел.

— Ты знаешь, я не желаю тебе зла, просто ты должна узнать и здраво, насколько это возможно, оценить ситуацию, я помогу тебе. Пойми, в жизни просто не бывает.

С каждым словом водителя во мне просыпалась невероятная паника, толи гормоны так бушевали, толи нервную систему я так и не восстановила, не смотря на пройденный курс лекарств. И вроде в его словах нет опасности, но страшно становилось невероятно. Парень усадил меня перед телевизором и включил его. Постепенно, щелкая каналы, он наткнулся на тот, где крутили гламурные новости и информацию про тех, до кого нам очень далеко, но видимо, кому-то интересно. На экране появилась очень симпатичная девушка. По почти кукольному лицу, было сложно сказать, сколько точно ей лет. Но то, что она была молодой, можно было понять по разговору. И тут до меня дошла суть ее выступления. В глазах потемнело, в висках застучало, в груди зажгло и что-то оборвалось. Сознание отключилось. Сколько я была в таком бреду, не знаю, но когда открыла глаза. Телевизор уже не работал, передо мной сидел испуганный Семён. Что он говорил, я не воспринимала. Вообще, казалось, я оглохла. В голове был вакуум, слез не было, в груди было пусто, и нещадно тошнило.

— Я хочу побыть одна, — проговорила как можно четче.

Парень замолчал и уставился на меня, не мигая, он пытался еще что-то сказать, но я была непреклонна. Уходя, оглядев меня на пороге квартиры, он проговорил.

— Нина, выслушай меня, не надо пороть горячку. Я просто побуду сегодня в квартире. Я, если хочешь, и слова не пророню. Только не оставайся одна, — как для ребенка, тоном взрослого дяди высказал свою точку зрения водитель.

— Я хочу побыть одна, — как заезженную пластинку твердила я.

— Он просил дождаться его, слышишь, не руби с плеча, он очень хочет быть с тобой, — отчаявшись воззвать к моему разуму, прокричал, тряся меня за плечи парень.

— Я хочу побыть одна, — повторила еле слышно, смотря на Семёна немигающим взглядом.

— Нина, — потирая лицо, начал опять водитель.

— Я хочу побыть одна, — еле выдохнула и сползла по стене.

Семён развернулся и закрыл за собой дверь. А для меня мир взорвался и остановился. Перед глазами стояло лицо красивой девушки, которая с таким восторгом рассказывала, как рада семья Игоря и ее родители будущему пополнению. Она говорила, что свёкор давно просил наследника, и вот, волнительный момент настал. Сокрушалась, что по делам фирмы муж занят и постоянно в разъездах. С каждым промелькнувшим словом, с каждым всплывшим в памяти жестом, в груди что-то взрывалось, и по венам неслась кипучая лава. "В Питере у меня есть все", — вспоминая слова любимого, рыдала на полу в коридоре я. Настолько все, что непонятно зачем тут я. И наш ребенок явно в планы мужчины не входил. А заставить сделать аборт, имея такие связи и деньги, думала я, ему ничего не стоит. Зачем ребенок на стороне, если законная жена, красавица и умница из приличной семьи уже носит ему наследника. Он не обещал, что будет красиво, но вот зачем так больно? Мир рухнул, но умереть вместе с ним было нельзя. Теперь я просто обязана жить, и дать жизнь тому, кто своим существованием подтверждает, что любовь была.