Шрифт:
АК: То, что японцы хотят, они могли с чего-то взять… А то, что, допустим, мы хотим их отдать, это они действительно взяли зря. Хотеть-то они могут…
ВЕ: Ну а почему же главреда посадили за это? (Смех, голос: «Его, наверное, не только за это!») Может, надо было отдать? (Общий смех.) Совершенно неп<онятно>.
Реплики нескольких слушателей:
– В то время, возможно, и да. В то время, возможно, были планы и отдать…<нрзб>
– Ну, его не только за это посадили. Это уже другой разворот (?)
– Ну и вообще, даже если бы и был общий план с самого начала не отдавать… то все равно не надо об этом заявлять.
ВЕ: Да, конечно… Промолчали бы в тряпочку… (Со смешком): Курильские острова…
Слушатель: Теперь понятна форма и размер гонорара.
ВЕ: Какого гонорара?
Слушатель: Вашего.
ВЕ: Колоссальный гонорар.
Слушатель: Да я и говорю, теперь понятно, <когда> описан журнал.
Второй слушатель: А уже нет надежды, так сказать, возрождения?.. (Общий смех.) Он большой срок, что ли получил, да? (Все смеются, голос: «Он выйдет, не захочет. И правильно сделает»).
ВЕ: Восемь плюс пять [40] . Всего-то-навсего.
40
Скорее всего, подразумевается строгий административный надзор после отбытия срока (разновидность ссылки). На самом деле Осипов находился под строгим административным надзором в течение трех лет (Осипов В. Дубравлаг. М., 2003. С. 115, 192–193).
Слушатель: За это, да?
ВЕ: Да, только за это.
Слушатель: И отбывает на Курильских островах неотданных?
ВЕ: Нет, как раз под Ленинградом <нрзб> [41] .
Слушатель: Подальше от Курильских островов. (Смех.)
ВЕ: Возрождение… Да там… Сейчас, слава богу, хватит и остальных журналов. За морем выходит столько русских журналов, что… Пруд пруди. По-моему, все регулярно получают или нет?.. (Общий смех.)
41
Возможно, Ерофеев использует старые сведения: весной 1979 года осужденный В. Осипов недолго лежал в ленинградской больнице с плевритом, однако затем продолжал отбывать срок в поселке Барашево в Мордовии (Там же. С. 120–122, 129).
Слушатель: Или нет! (Смех.) [42]
Другой слушатель: Венедикт Васильевич, может быть, еще что-нибудь почитаете?
ВЕ: Да у меня с собой-то ведь ничего нет.
Слушатель: Только вот это, да?
ВЕ: Ну вот это вот, австрийское, Neue Russische Literatur.
42
Журналы, издаваемые русскими эмигрантами за рубежом, – «Континент», «Эхо» (Echo) и другие, наряду с самиздатом, ходили в советской интеллигентской среде. Обладатель таких журналов подвергал себя риску преследований и даже тюремного срока. Ерофеев читал эти журналы и делал из них многочисленные выписки в дневниках. См., например, выписки из журнала «Эхо» (№ 2. 1978) в записной книжке Ерофеева 1978 года (Ерофеев 2007. С. 466, 467).
Слушатель: Но там же еще <что-то есть>, такая толстая книжица…
ВЕ: А там плохие стихи Лёна [43] .
Слушатель: А-а-а-а… Это… Ваше – только вот это. Понял.
ВЕ: То есть там параллельно на русском и на немецком. Дряни он понапихал туда тоже вволю [44] .
АК: Вопросы иссякли? (Голос: «Да!») У меня есть предложение: именно сегодня, если только слушатели наши не против, где-то вот сейчас, скажем, вечер и кончить. Потому что, с одной стороны, завтра у многих рабочий день. С другой стороны, просто я сегодня, открою свой секрет, зван на день рождения. (Голос: «Прекрасно…») Поэтому, если можно, я бы еще успел туда, скажем… (Голос: «На здоровье!»)
43
Слава Лён наряду с Р. Циглер и Г. Мейером был одним из составителей и редакторов NRL. Эссе Ерофеева попало в альманах именно благодаря ему.
44
Не вдаваясь в догадки, чьи именно произведения Ерофеев отнес к «дряни», «напиханной» Лёном, перечислю авторов, наряду с Ерофеевым и Славой Лёном напечатанных в этом номере NRL: Владимир Ранцевич, Вадим Козовой, Игорь Бурихин, Юрий Мамлеев, Алек Ривин, Сергей Нельдихен, Владимир Войнович, Елизавета Мнацаканова (Нецкова), Николай Харджиев, Леонид Чертков, Татьяна Никольская, Александр Жолковский, Юрий Щеглов, Юрий Левин.
ВЕ: Даже так? Давно бы и сказал, все бы уже разбежались. (Смех.)
Илья Симановский, Светлана Шнитман-МакМиллин
Венедикт Ерофеев в беседе с Дафни Скиллен
Илья Симановский. Работая с О. Лекмановым и М. Свердловым над расширенным изданием биографии «Венедикт Ерофеев: посторонний», я обратил внимание на то, что в одной из дневниковых записей Ерофеев упоминает «магнитофонное интервью», которое летом 1982 года он дал своей знакомой, называемой им «британка Дафния». О таком интервью Ерофеева я ничего не знал – очевидно, оно никогда не было опубликовано. Надежда отыскать кассету меня взволновала – тем более что это была возможность оцифровать и сохранить настоящий голос писателя, записей которого осталось ничтожно мало. Определение «настоящий» я употребил неслучайно. Предложения об интервью посыпались на Ерофеева лишь в последние два года его жизни, когда он, больной раком горла, уже потерял свой очаровывавший современников баритон и разговаривал при помощи специального аппарата. Было понятно: если кассета почти за сорок лет не исчезла и не испортилась – она бесценна. Но сначала требовалось отыскать хозяйку записи, которая интересовала меня не меньше. В записной книжке Ерофеева я нашел настоящее имя «британки Дафнии»: Daphne Skillen, и Google, к моей радости, выдал мне целый ряд ее публикаций – Дафни оказалась известной журналисткой. На email, указанный в одной из ее статей, я немедленно отправил письмо. Несколько стесняясь своего искреннего пафоса, я написал, что если кассета с интервью сохранилась, то его публикацией Дафни окажет большую услугу русской культуре, и что я хотел бы взять у нее интервью о Ерофееве. Ответ пришел быстро – Дафни охотно соглашалась поговорить со мной по «Скайпу» [45] , а также обещала поискать кассету. По ее словам, много лет назад она передала эту запись ученому, который писал о Ерофееве диссертацию. И тут действие этой почти детективной истории переносится в Лондон.
45
См.: Скиллен Д. «Он искал неподдельность». Английская подруга Венедикта Ерофеева / Беседу вел Илья Симановский // «Радио Свобода». 2019. 17 августа. https://www.svoboda.org/a/30110612.html.
Светлана Шнитман-МакМиллин. Я познакомилась с Дафни Скиллен осенью 1983 года, когда Арнольд МакМиллин, мой (тогда будущий) муж, профессор литературы Лондонского университета, предложил представить меня аспирантке, которая встречалась с Венедиктом Ерофеевым. В то время я только приступала к работе над диссертацией, превращенной позднее в монографию «Венедикт Ерофеев „Москва – Петушки“, или The rest is silence» [46] . Мы встретились с Дафни в пабе The Lamb, который часто посещал живший на соседней улице Чарльз Диккенс. Чрезвычайно живая, смешливая и полная интересных историй Дафни очень понравилась мне. За джином с тоником она рассказывала о своем знакомстве с Венедиктом Ерофеевым, и кое-что из ее рассказов я включила в свою книгу. Потом мы не виделись много лет, но в последние годы иногда встречались на докладах в университете и других организациях.
46
Гайсер-Шнитман 1989.