— Пойдем, пойдем! — шептала она горячечно, и он шел за ней, повинуясь. Ильке было странно, он будто наблюдал за собой со стороны. Обычно он был лидером в отношениях, он был главным, а женщины подчинялись. Этому пришлось долго учиться, но в итоге он представал перед возлюбленными уверенным в себе лидером. Но не сейчас. Сейчас он чувствовал, что Нина — главная, и он послушно шел, держась за ее руку.

Она притащила его в баню, где было темно и холодно. В потемках предбанника скинула рубашку и прижалась снова. Это было невыносимо, потому что Илька держался изо всех сил. Жгучее Нинино желание передалось ему, и хотелось касаться ее тела, мять упругую грудь, почувствовать жар ее плоти. Он отпустил девушку всего на секунду, чтобы расстегнуть ремень, сбросил брюки и подхватил Нину на руки. Она прильнула к нему в полном доверии, и Илька, отбросив все мысли, наклонился, чтобы поцеловать нежные губы.

Полок был твердым, но в первый раз они даже не обратили на это внимания, распластываясь на гладких струганных досках. Нина, маленькая Нина, такая милая и скромная, зажигала его так, что он видел свет в темноте. Она отдавалась самозабвенно, и Ильке казалось, что и он, первый раз в жизни отдается так по-настоящему. Нина постанывала, и это заводило его еще больше. Когда они, горячие, обессиленные, в испарине, наконец упали на полок, Нина, ударилась затылком о доски, вскрикнула и тут же засмеялась. Илька подложил ей под голову ладонь, а сам, держась на локтях, нависал сверху, накрывая тело девушки. Он чувствовал, как она медленно успокаивалась, выравнивала дыхание.

— Ты сумасшедшая, — прошептал Илька. Нина хихикнула и потянула его к себе.

Начинало светать, в небольшое окошко пролился голубоватый свет, который быстро желтел. Ильке казалось, он на секунду прикрыл глаза, как Нина, уже тормошила его.

— Пойдем, — торопила она.

Кое-как натянув брюки, он вышел из бани и сощурился. Нина выскочила тоже, пытаясь одновременно запахнуть рубашку на груди и одернуть сзади подол, чтобы не сверкали обнаженные ягодицы. Они на цыпочках вошли в дом, Нина, смущаясь, подобрала с пола трусики, неловко натянула их, надела платье, пригладила волосы руками. Илька смотрел, как она одевается, и первый раз за все время подумал, что теперь надо как-то продолжать отношения с девушкой, которую он знал ребенком, которая была как сестра его Юльке, и с которой он провел сногсшибательную ночь. Глубоко вздохнув, он шагнул вперед и перехватил ее. Нина, неловко изогнувшись, пыталась застегнуть "молнию", Илька заставил девушку выпрямиться, взялся за бегунок и одним движением закрыл замок. Нина старательно отворачивалась, он взял ее за подбородок и повернул к себе.

— Нина, — голос охрип, пришлось откашливаться, и Илька долго хрипел, стараясь сделать это потише, — ты чудесная!

Нина порозовела.

— То, что произошло, было просто потрясающе, — продолжил Илька, мучительно соображая, что сказать дальше, — и я очень тебе благодарен, что ты доверилась мне, и…

Он не договорил, Нина прикрыла ладошкой ему рот.

— Это я тебе благодарна, — девушка выбралась из кольца его рук, подняла платок, повязала на голову, — мне это было очень нужно. Ну, знаешь, похороны и все такое… Стресс… Спасибо, что не отказал, не отпихнул. И ты не думай, — она с улыбкой замахала рукой, — что я рассчитываю на что-то большее! Нет-нет! Ты, правда, оказался рядом очень вовремя! Но никаких дальнейших планов.

Нина протянула ему рубашку.

— Я пойду, — проговорила она, там, наверное, бардак, и полный дом пьяных спящих людей. А ты поспи, время еще есть. Вы во сколько поедете?

— Ближе к обеду, — растерянно ответил Илька.

— Ну и отлично, — Нина улыбнулась, — я еще прибегу попозже.

Она на цыпочках вышла в сени, а он остался стоять, держа в руках рубашку. Потом бросил рубашку на спинку и прилег так, не расстилая. Рукав свисал и от него шел легкий аромат Нины.

Они уехали только ближе к вечеру. Лерка отоспалась и чуть повеселела, отпросилась навестить подружек и пропала на полдня. Илька сходил к Осиповым, посидел с дядей Лешей, который никак не мог осознать потерю жены и то и дело повторял "Ну как-так-то, Илюха, а?". Илька терпеливо слушал пьяные дяди Лешины рассказы, как он познакомился с Татьяной Петровной, как они стали жить вместе.

— Она ведь не любила меня, Илюха, не любила, — горестно вздыхал дядя Леша.

— Ну что вы такое говорите? — возражал Илька.

— Не любила! — настаивал дядя Леша, — но уважала! И ценила, потому что взял ее с дитем, не попрекнул ни разу. Девка вон у нас какая красивая получилась! — указывал он на Нину, копошащуюся в кухне, — Нинок, иди, посиди с нами!

Нина мотала головой, отказывалась. Потом, видя, что отец совсем разомлел от выпитого, подхватила его под руку, пыталась поднять. Илька вскочил, взял под другую, и вместе они отвели дядю Лешу в спальню.

— С Танькой лягу! — отбивался дядя Леша, потом лег в постель, где недавно лежала жена, поджал худые колени и уснул.

… Они не виделись почти полгода. Из рассказов Юльки Илька знал, что Нина успешно победила перманентные отцовские запои, и даже, вроде, начала встречаться с Денисом, который не оставил затеи охмурить Нину. Об этом поведала Лерка, она была в курсе этого безнадежного романа. Она же и рассказала о том, что Нина с Денисом расстались. Расстояние сделало свое дело. Денис настойчиво звал Нину в город, и даже нашел ей работу, но девушка не могла бросить отца, а тот, в свою очередь, переезжать из родных мест отказывался категорически. Парень поездил еще сколько-то, а потом сама Нина решила за них двоих.

— Что с ней не так?! — изумлялась Юлька, — ведь и красивая, и умница, и работящая, а от мужиков шарахается, как от чумных. Они продолжали общаться, хотя Юлька, кое-как восстановившаяся после стольких жизненных ударов, в деревню не приезжала. Она приглашала Нину, и та обещала приехать. И однажды приехала.

— Нина приезжает, — сообщила Юлька по телефону, — придешь?

Илька не знал, хочет он или нет видеть Нину. Он до сих пор испытывал неловкость за ту безумную ночь. Но все же решил заехать после работы. Юлька теперь жила в его квартире. Квартира с некоторых пор пустовала, после того, как он перевез маму к себе, и Юлька с удовольствием там поселилась, вызвав потоки слез у тети Даши.