На что Рауль даже с некоторым сочувствием похлопал его по плечу, но так ничего и не ответил.

Я же обратил внимание на Лауру, все это время ожидающую, пока мы освободимся. Возле ее ног стояли две небольшие баночки с краской и пакетик с кисточками.

— Умеешь рисовать? — Обратился я к журналистке и тут же утвердительно добавил. — Умеешь.

— Я? Нет… — чуть запоздало ответила она.

Что, в общем-то, не помешало ей — под моим чутким руководством — выводить на фасаде здания красный щит и желтую герцогскую корону над ним.

Рядом суетился Йохан, вздыхая над снятой с окон фанерой и бормотал, что стекла теперь непременно разобьют. Делал он это исключительно для вида, куда больше интересуясь гербом, который появлялся на стене его отеля. Ему уже доходчиво объяснили, что это должно защитить отель от поползновений банд, умеющих в геральдику, и стать причиной печального конца для их менее грамотных коллег — так что к художеством Лауры он относился с огромным энтузиазмом, явно чувствуя себя самым счастливым человеком на земле. Все его проблемы в одночасье перестали существовать: отель был полностью занят, вода вновь текла из крана, свет и связь работали. Одним словом, «Огни Любека» с гарантией являлись самым успешным и лучшим отелем в городе! То, что герб вырисовывался прямо на его глазах, добавляло интриги и интереса. Ну а момент узнавания мы определили легко — Йохан прекратил суетиться и побледнел. Затем взял дрожащими руками договор и вновь смотрелся в мой почерк рядом с подписью.

— Нас же сожгут. — Произнес он пересохшим горлом.

— Не раньше, чем господин ДеЛара проиграет, — бодро ответил ему Рауль. — Зато вы смело можете говорить, что в вашем отеле отдыхали такие люди, как княжич ДеЛара!

— М-можно я не буду это говорить?.. Но я, безусловно, буду добавлять, что тут проживал благороднейший шевалье де Клари!

— Он же граф де Марет, особо разыскиваемый преступник, — добавил Рауль с легкой грустью. — Влипли мы, Йохан.

— А я говорила, застрелись, как честный человек! — Едко прокомментировала Марта. — Так нет же, и патроны перевел зазря!

— Угомонитесь, моя дорогая! Угомонитесь, или я с вами разведусь!!!

— Так. Вы двое, — окликнул я двух бездельников. — Там моя вторая сумка осталась внутри, которая тяжелая. Несите сюда.

— Да, ваше сиятельство, — потерянно ответил Йохан, и походкой висельника отправился внутрь. Обратно они возвращались, тягая сумку каждый за свою лямку — та легкостью не отличалась.

Я вжикнул молнией, раскрыл края и показал любопытствующим господам керамические пластины, плотно собранные внутри.

— А это что? — Безо всякой деликатности произнесла Марта, нависая над открытой сумкой.

— Части охранного комплекса. — Скупо прокомментировал я, не выдавая названия.

Руны были запрятаны внутрь керамики, так что пластинки представляли на вид грубо шлифованные с двух сторон плоскости. То, что называлось комплексом «Саркофаг» еще никогда не охраняло гражданские объекты — скоро объем внешнего пространства под землей и над землей окажется отсечен от внешнего мира, а воздухообмен будет происходить с крайней подозрительностью и очень медленно — благо, по очень большой площади, так что угрозы задохнуться тоже нет.

— Берете лопаты, закапываете. Глубина не принципиальна. Рассчитать периметр, поделить на сорок восемь. Рауль, проследишь. — Встал я и отправился внутрь дома.

Пластины сломать было невозможно, а отмечать место установки было попросту бессмысленно — взламывались подобные защиты перегрузкой всей плоскости. Оставалось просто очень много рутинной работы с лопатами в руках.

Нет, разумеется, пластину можно было и украсть — но это вряд ли в интересах присутствующих.

— А может, и не сожгут, — тихо рассуждал Йохан за спиной, подтверждая мои мысли. — Главное, пересидеть. А из города потом и сбежать можно… Деньги есть, отель продам…

— Вот! Мыслите оптимистично, друг мой! — одобрительно комментировал Рауль. — И обязательно наймите повара!

— Зачем это расточительство. Марта отлично готовит…

— Наш наниматель ожидает множество гостей. Вы готовы отвечать перед каждым из них за качество еды? — Вкрадчиво уточнил шевалье.

— Мы наймем повара. — Тут же жестко ответила Марта.

Вот и ладно — с этими мыслями я зашел в отель, поднялся по лестнице и принялся искать любую открытую дверь номера. Через какое-то время кольнуло досадой — стоило взять ключ со стойки. Но вместо того, чтобы спускаться, я устроил себе небольшую экскурсию по отелю, примечая пожарные лестницы и коммуникации, запоминая схемы эвакуации и оценивая виды из окон в коридорах. Заодно оценил замысел архитекторов: щедро украшенная лепниной отделка была выдержана в едином стиле для каждого этажа: античность на втором, расцвет Рима с барельефами на третьем и открытая дверь в пентхауз четвертого этажа, выполненная в стиле ренессанса, с тяжелыми портьерами на окнах, и — о чудо! — душевой и ванной комнатой.

Одна из кроватей была разобрана — там, видимо, ночевали хозяева отеля, но кроме этого на этаже насчитывалось еще пять спальных комнат, богато обставленных и со свежим бельем.

Казалось, после душа и усталости поезда, сон придет быстро. Но первую ночь в Любеке я встречал в кресле, глядя на надвигающуюся на город темноту. Где-то виделись живые огоньки свечей, горевшие куда менее ярко, чем проступившие на небе звезды.

В соседней комнате завозился Рауль, устраиваясь на постой — телохранителю положено быть рядом. А может быть, просто хотел продолжить разговор в фургоне, прерванный обстрелом.