Шрифт:
— Помню, — пробормотал Звонов, потирая лицо.
А я скрыла злорадную улыбку. Помнится, как я влепила ему по лицу, а верный Суми отхватил клыками более мягкие части тела Звонова. Зато Олег все понял и отстал, оставил меня в покое. Жаль, что сегодня судьба вновь свела нас.
— Послушай, мне нужно побеседовать с администратором этого заведения. Не хочу тебя задерживать, Олег, но…. — решительно произнесла я и замерла.
Львовский появился в зале. Как? Как он нашел меня? Кажется, охраны не было. Никто не следил за мной. Да и я никому не говорила, что приду в этот ресторан именно в это время….
Я не слышала, что именно говорит Олег. Я смотрела на Рому, а все остальное казалось мелким и незначительным.
Поняла, что Львовский меня не увидел. Подошел к указанному официанту столику, сел, сделал заказ.
Я лихорадочно соображала, нужно ли тихонько и незаметно сматываться. Или же подождать и посмотреть, что будет.
Сейчас, когда после нашей последней встречи прошло двое убийственно долгих суток, я поняла, что скучаю по Роме. По его рукам. По его запаху. А рекламные билборды, виднеющиеся из окна моей квартиры, не спасали ситуации. Скорее, наоборот, напоминали о Роме каждую минуту.
Я не хотела верить ему. Не хотела верить в то, что он разведется, а ребенок у Дашки не от него. Не хотела! Но душу терзали сомнения.
Бесхребетная я. Дурочка. И фантазерка!
Сидела, жадно всматриваясь в волевые черты лица, в сурово сжатый рот. Видела даже морщинки вокруг глаз, которые делали Львовского старше.
А потом шумно выдохнула, обзывая себя последними словами.
К нему за столик подсела красивая и эффектная женщина. Сомнений нет — они знакомы. А судя по жадному и томному взгляду — знакомы весьма близко.
Разговор Львовского и незнакомки завершился слишком быстро. Я лишь видела, как Рома брезгливо отводит руку женщины от своего лица. А спустя пару мгновений женщина ушла.
Я не понимала, что говорит Олег. А Звонов, словно прекрасно видел мое состояние, обхватил ладонь и сжал в своих влажных, потных руках.
Я будто в замедленной съемке перевела взгляд с лица Романа на руки Олега.
Боже, и вот эта хладнокровная жаба мне когда-то нравилась? Из-за нее, вернее, из-за него я даже плакала целых два дня? Бред!
Я невольно сравнила Олега и Львовского. Руки Романа были горячими, обжигающими и крепкими. А Звонов со своими потными ладонями ничего кроме раздражения не вызывал.
Тысячи ледяных иголок вонзились в затылок. Сомнений нет — Роман заметил меня. И, судя по дикому взгляду и просыпающемуся в нем урагану, сейчас чьи-то головы покатятся с плеч.
Да, Олега жаль. Но это будет совсем крошечная месть за обман.
— Знаешь, Олег, мне жаль твою жену, — широко и ласково улыбнулась я Звонову. — Жить с такой мразью — не каждая сможет. Но ты уж прости меня…
— За что? — удивился Звонов.
— За это, — туманно ответила я.
Я все еще помнила, как Звонов рассказывал о своей холостяцкой жизни во время свиданий, как я верила каждому его слову, как собиралась познакомить его с бабушкой и как расстроилась, когда в торговом центре увидела его за ручку с беременной женой, а Звонов просто прошел мимо. Потом, через несколько часов Олег придумывал басни о том, что он — пострадавшая сторона, а жена — почти мучитель и домашний тиран.
И пока я улыбалась Звонову, Львовский уже был на подходе.
Красивый, широкоплечий, злой. Одетый в дорогой пиджак и в идеально отутюженную рубашку. Почему-то галстука не было, а ворот расстегнут. И я предпочла задержать взгляд именно на первой расстегнутой пуговице. Просто боялась поднять глаза выше, к лицу злющего Львовского.
— Что за гондон, Ратти? — обманчиво ласковым голосом поинтересовался Роман, без приглашения присаживаясь на свободный стул.
Я с тихим злорадством заметила, как Звонов попытался отдернуть свою руку. Но я решила мстить всем мужикам планеты, способным изменить своим женам. И Олега мне было ни капли не жаль. Как и Романа.
— Здра…Здравствуйте, Роман Дмитриевич! — заикнулся Звонов, бледнея лицом, а его ладони вспотели еще больше, кажется. Меня так и тянуло вытереть руки о салфетки. — Я работаю в вашей фирме.
— Я ж не с тобой говорю, чмо! — обронил Львовский, не глядя на парня. — Ратти, как думаешь, этому … хрену… одной руки хватит? Потому что у него останется именно одна рука, если он сейчас же не отпустит тебя.
— Роман Дмитриевич, это не «хрен», не «чмо» и не «гондон», — широко заулыбалась я, и постаралась унять бешено бьющийся пульс, который ускорился при осознании, что в глазах Львовского мелькнуло что-то еще более дикое и безумное. — Это Олег Звонов. Мой бывший парень. Мы с ним расстались. А теперь Олежка все хочет вернуть, да? Олежка?