Александра взялась за ручку чемодана и, покатив его за собой, вместе с подругой направилась к машине. Я напоследок взглянул на самолёт, и такая тоска охватила меня, что хоть волком вой. Он был последней частичкой, которая пока ещё связывала меня с Кристофером. Мне казалось, будто, расставаясь с серебристым красавчиком, я расстаюсь с Кристофером навсегда. Дай бог, чтобы я ошибался.

– Эй, малыш, – обернувшись, позвала меня Шура. – Ну ты чего там застыл? Пойдём.

Я услышал в очередной раз «малыш», и меня словно лопатой ударили по голове. Нет, с этими прозвищами невозможно смириться. Я обречённо вздохнул и, понуро опустив голову, побежал за подругами.

Своими круглыми глазищами, то бишь фарами, и металлической решёткой на бампере Генри напомнил мне ту акулу, которая выплыла прямо перед моим носом в море, когда меня смыло волной. Нажав на блестящую кнопку, Вики открыла багажник, забрала у Шуры саквояж и с лёгкостью, будто он ничего не весит, закинула его внутрь. Вот тебе и пигалица, а чемоданы кидает, как заправский грузчик. Хотя если у неё в хозяйстве есть лошади, то в этом нет ничего удивительного. Наверняка Вики привыкшая к физическому труду.

– Мне садиться в машину таким же образом, каким ты выходила из неё? – с иронией спросила Шура.

– Не знаю, как сейчас, а с утра пассажирская дверь открывалась нормально, – усмехнувшись, ответила Вики.

Когда Александра потянула за ручку, такую же блестящую, как и кнопка на багажнике, дверь и правда открылась, но при этом протяжно и жалобно заскрипела. Ту же песнь исполнила и задняя дверь, как только Вероника открыла её для меня.

– Давай, пёсель, ныряй, – скомандовала она.

К «ныряй» я давно привык и уже не видел в этом слове ничего оскорбительного. Вот только я никак не могу понять, почему люди не могут выражаться нормально? Можно сказать «запрыгивай», «забирайся», ну или на крайний случай «залезай». Я мысленно поблагодарил её за «пёселя» и выполнил команду.

Несмотря на внешнюю старость Генри, его внутреннее убранство выглядело как новенькое. Весь салон был обтянут светлой кожей, начиная от мягких широких сидений, приборной панели с такими же круглыми, как и фары, приборами и заканчивая тонким рулём, размером с колесо. На полу лежали идеально чистые коврики, на которых, казалось, не было ни пылинки. Я вспомнил, какими грязными они порой бывают в автомобиле Елисеева. Хотя что тут удивительного? Где она живёт и где мы. С такой погодой, как у нас, когда то снег, то дождь, без грязи никак не обойтись.

Обнюхав всё и не обнаружив запахов животных, я пришёл к выводу, что если у Вероники и есть домашние питомцы, то они не ездят в машине. Пока я занимался исследованием транспорта, Вики с лёгкостью перемахнула через дверь и заняла место за рулём, а Шура расположилась на пассажирском сиденье. Пристегнув ремень безопасности, Вики вставила ключ в замок зажигания и повернула его. Автомобиль не завёлся, но из его утробы раздался надсадный хрип. Она проделала всё то же самое ещё раз, и опять донёсся тот же звук.

– Что-то тачка не заводится, – цокнув языком, сказала Вики.

– Я уже это поняла. – Усмехнувшись, Шура кивнула. – Ты же говорила, что он ещё хоть куда.

– Ну давай, Генри, давай! – Пропустив её замечание мимо ушей, Вики от досады стукнула по центру руля, тот возмутился, издав короткий сигнал. – Я тебя тут нахваливаю, а ты решил меня опозорить.

Ну до чего же странная девчонка. Разговаривает с машиной, как с человеком.

Она попробовала ещё раз завести двигатель, но тщетно. Генри упёрся, точно ослик Иа-Иа, не желая подчиняться.

– Предатель, – в сердцах выпалила Вероника и, посмотрев на подругу, сказала: – Сидите в машине, я сейчас вернусь.

Она отстегнула ремень, вылезла из автомобиля и, подойдя к капоту, открыла крышку. Что она там делала, нам оставалось только догадываться.

– Ну а что, неплохое начало нашего путешествия по Техасу, – хмыкнула Александра и, обернувшись ко мне, спросила: – Ты так не считаешь, зайка?

У меня так и крутилось на языке сказать «Сама ты зайка». Как жаль, что я не умею этого делать. Чует моё собачье сердце, с этими прозвищами она скоро забудет моё настоящее имя.

– Ав, – поддержал я, хотя не видел в этой ситуации ничего хорошего.

– Вы зря переживаете. – Над крышкой капота появилась голова Вероники. – Ерунда вопрос, – усмехнулась она и сдвинула козырёк бейсболки на затылок. – Всего лишь свечу залило бензином. Сейчас я её просушу – и всё будет тип-топ.

Вот тебе и девчонка! Не каждый мужчина знает, что нужно делать, когда машина не заводится, а она с пол-оборота определила проблему. Вероника направилась к багажнику, вытащила из него какую-то тряпку и, вернувшись к капоту, снова исчезла под крышкой.