Шрифт:
– Юра! Ты говорил, у тебя есть жестянщик от Бога!
– Ну да, говорил, – Юркин голос из салона звучал с изрядной долей удивления, – а что?
– В официальном сервисе или сам по себе?
– Да куда ему в официальные с его запоями! В гараже ваяет.
– Ну тогда я ему подгоню работенку, – усмехнулся Распутин и направил РАФик к ближайшему посту милиции, перегородившему дорогу бетонными блоками, – завтра съездишь на автобазу, скажешь, что поцарапал, побожишься, что всё восстановишь за свой счёт. И прекрати там сопеть. Лучше быть засранцем, чем покойником.
– Да-а-а-а, неаккуратно получилось, – протянул сильно помятый гаишник, разглядывая рваный шрам на железном теле “Скорой помощи”, протянувшийся вдоль всего борта. Оформлять-то будем?
– Да кому нужны эти бумажки? Всё равно за свой счёт ремонтировать, – вздохнул Распутин, укрывая курткой хлюпающую Алину. – Слышь, командир, медсестричку нашу до дома добросьте, а то ночь уже…
– Сделаем, док, – кивнул командир экипажа, – мы что-ж, без понятия разве? Сами такие…
– Всё, Алина, дуй в машину к стражам закона. Приедешь домой – чаю с малиной, аспирин и в постель. А завтра – заявление “по собственному” и в стационар, если сердце просит практики.
– Григорий Иванович, – всхлипнула начинающий медик, – да что ж это творится? Будто война какая..
– А это и есть война, без всяких дураков, – зло сплюнул Григорий, – только необъявленная…
Историческая справка:
Смешно сегодня читать умиляющиеся рассуждения о том, какой доброй была советская молодёжь. «Я очень хорошо знаю нашу молодёжь. Я регулярно смотрю телевизор» – как гордо заявила Агнесса Ивановна из фильма «Курьер». Юмор этой сцены сегодня не ясен. А тогда он был понятен любому. Советское телевидение и реальная молодёжь существовали в параллельных вселенных.
«Братки 90-х» появились не на пустом месте. Питательная среда для них была сформирована ещё в 70-х. Официальная власть, недалекая и косноязычная, своей фальшивой приторной и притворной говорильней про добро и человеколюбие, своей ложью про коммунизм уже вот завтра, сформировала поколение тех, кто ненавидел само слово «гуманизм». Дело оставалось только за малым – дать этим молодёжным группам идею, что бить морды друг другу не просто так, а за бабло. И понеслось….
В конце 80-ых и начале 90-ых ТВ пропагандировало всё. Появились сериалы, якобы повествующие о проблемах молодежи, а на самом деле разъясняющие что такое наркотики, как находить и употреблять. Особенно врезался в память эфир «До 16 и старше» и аналогичной программы для тинейджеров, где показывали: вот это – баян и ложка над огнем, его колоть сюда, но это очень плохо, это “фу”, ребята, так никогда не делайте. А это травка, ее раскуривают вот так вот, но это ай-яй-яй, негодяи наркоманы, "фу" на них. Драгдилер обычно выглядит вот так – но вы к нему никогда не подходите. Надо ли говорить, что после таких передач маховик наркоторговли и наркомании так закрутился, что затормозить его смогли в лучшем случае к середине нулевых.
Глава 7. Январь 1994. Взгляд в бездну
Что такое три месяца для истории? Сполох звёзд на небе, миг, рябь на воде мироздания. И как многое может поменяться! Новый, 1994 год Россия встретила совсем другой страной. Октябрь 1993-го кровью смыл последние иллюзии августа 1991-го.
Всё непотребство после распада СССР воспринималось населением, как временные трудности. Лишь самые проницательные мрачнели и уходили в себя, обсуждая перспективы шестой части света. Прозреть помогли танки в центре Москвы, ведущие огонь по Белому дому. Шок от расстрела собственного парламента вылился в чёткое понимание – букетно-конфетный период между новой властью и старым народом закончился, и в этом “дивном мире неограниченных возможностей” никто никого жалеть не собирается. Будет выгодно – переедут гусеницами под улюлюканье и аплодисменты карманных средств массовой дезинформации, под похлопывание “западных партнеров” по плечу “гут-гут, карашо!”. Октябрь 1993 вернул граждан РФ к привычному советскому состоянию: власть и её подданные существуют отдельно, каждый сам по себе. Тихий саботаж и эмиграция – внутренняя и внешняя – росли стахановскими темпами. Свежие анекдоты про “всю королевскую рать” становились чёрными и злыми. В коридорах власти, её прихожих и туалетах, их не слышали и не понимали. Вождям было недосуг. Они хмуро пилили… Эта едкая реплика в ходу с того давнего времени.
Высмеивалось всё новое, “буржуинское”, включая кулинарные изыски:
– Скажите, у вас есть Дор Блю?
– А что это?
– Это сыр с плесенью.
– Сыра нет. Есть сосиски дор блю и картошка дор блю. Брать будете?
Но больше было законченной чернухи:
Зима 1994 года…
Вопрос Армянскому радио:
«Что будет, когда зима кончится?»
Ответ:
«Президент обещал сфотографироваться… с оставшимися в живых»…
1994 – пик смертности и яма рождаемости. Апофеоз геноцида населения СССР невоенными средствами. 1 февраля началась продажа акций финансовой пирамиды Сергея Мавроди. В первую половину года в стране из любого утюга можно было услышать рекламу АО МММ. Главный герой рекламных роликов Лёня Голубков стал Человеком года, опередив в этом рейтинге на целых десять баллов президента России Бориса Ельцина. В конце июля наступил крах. Миллионы "не халявщиков, а партнёров" остались с носом. Кто-то без квартир. Большинство – с долгами. Депрессии, разрушенные семьи, самоубийства…. “Гут-гут, карашо!” – аплодировал коллективный Запад.
В 1994-м окончательно сформировалось понятие "новых русских", полукриминальных нуворишей в малиновых пиджаках. Именно у них у самых первых появились мобильные телефоны и крутейшие, похожие на мавзолеи, памятники. Жили новые хозяева России хорошо, но быстро. Это про них зло шутили непричастные к раздербану страны граждане:
– А нам кажется, что это всё вы купили на народные деньги!
– Да ты гонишь! Откуда такие деньги у народа!
“Йа-йа! – подтверждали “наши западные партнеры”, - натюрлих!”
Народ к тому времени уже ощипали двумя денежными реформами! А к закромам Родины, чавкая и давясь, припала партийная и хозяйственная номенклатура! Партаппарат, бортанув пролетариат раскормленным задом, при попытке приватизировать “нажитое непосильным трудом” был очень быстро оттёрт на обочину жизни более физиологичным и бесцеремонным криминалом. Совпартдеятели позже, обнаружив в кармане кукиш, опомнятся, начнут причитать про славное Советское время, которое “мы потеряли”, размазывая сопли по лицу. В 1994-м никаких причитаний не было. Секретари горкомов наперегонки с “красными директорами” и министрами делили наследие “проклятого совка”, вырывали друг у друга куски пожирнее, осваивая тюремные навыки “развода” и “кидка”. Временщики и мародёры планомерно добивали остатки страны, сдавая дорогим "западным партнёрам" национальные позиции по любому вопросу. Российский министр иностранных дел за свою сговорчивость получил на Западе прозвище "Мистер Йес", в противоположность его советскому предшественнику "Мистеру Ноу".