– Орешкин, вы же видите, куда он нас всех тянет. Мы не можем позволить ему так поступать. В конце концов, есть и другие люди. Земля, наконец. Мы не имеем права делать этого. Ведь вы же были там, пусть и виртуально. Вы должны понимать, как это страшно, какую опасность оно может нести.

Ясно с ним все. Граца боится. Он всего боится. И во всем он не уверен. Бездействие – вот лучшая в его представлении тактика.

Но если он прав? Что, если действительно экипаж навлечет на себя гнев старшего брата? Захар задумался… Да и братья ли они землянам, те, кто привел сюда Хозяина Тьмы? Братья по разуму… Всегда ли разум одинаков? Разум познает окружающее. Так думают люди. А если они думают иначе? Люди не могут представить себе, для чего еще может быть нужен разум, но ведь, в сущности, это лишь случайно возникшее условие существования живой материи. Удачная выборка из статистической вероятности. Все во Вселенной подчинено логике, все происходит по законам физики и статистической вероятности. Только разум имеет наглость выбиваться из четкой картины мироздания. Или это люди не могут объяснить некоторые странности разума?

– Чего вы от меня хотите? – с недовольством спросил Захар.

Лившиц был ему неприятен. Хитрый и трусливый внеземелец, подобно крысе, пытался подточить команду изнутри, подгрызть пол, найти свою лазейку. Еще неизвестно, чего он добивается.

– Захар, ты же разумный парень. Ты должен понимать, что так нельзя. Нельзя лезть туда, словно к себе домой. Наш новый капитан слишком много на себя берет. Нам необходимо его остановить.

Кибертехник никак не мог взять в толк, к чему тот клонит.

– А от меня-то что требуется?

– Ты же заведуешь киберами. Не давай ему больше роботов. Он погубит нас. Он человечество может погубить.

«Ах вот он о чем! – вздохнул Захар. – И когда это мы перешли на «ты»? Хотя, впрочем, какая разница?»

– И что это даст? Он как капитан волен распоряжаться имуществом корабля по своему усмотрению.

– Но ты же можешь изменить их программы, отключить киберов, в конце концов!

– Хорошо. И что дальше? Что мы будем делать дальше? Висеть в бездонном космосе рядом с этой громадиной, боясь даже взглянуть на нее, и медленно сходить с ума?!

Ответа Захар не ожидал. Он уже привык, что Лившиц хорошо знаком только с тем, чего делать не стоит. Но внеземелец его удивил:

– Нам лучше бы заняться нашим пилотом. Грац запер его в каюте и никого к нему не подпускает. Это уже само по себе подозрительно.

– Но ты же слышал, что он умирает. Нервное истощение. Или что-то в этом роде.

Люциан согласно кивнул:

– Так Грац сказал.

Захар посмотрел в глаза внеземельцу. Обычные глаза, никакого «огонька безумия», как пишут в книгах, в них заметно не было. Только эта его теория заговора… Неужели люди не могут не создавать себе сложностей?

Их всего пятеро, в миллионах кубических парсеках пространства вокруг нет больше ни одного человеческого существа, а они строят здесь планы, плетут интриги.

Создают социум, одним словом. Привычную среду обитания.

Картина, представшая воображению Захара, была столь смешной, что он невольно улыбнулся.

– Ты мне поможешь, Орешкин, – сказал Лившиц.

Он не спрашивал, он утверждал. И у него был свой план. Вопреки предположениям Захара, он знал, чего хочет.

– Мы сегодня же должны выяснить, что на самом деле происходит с Тахиром, а завтра ты не дашь Грацу второго кибера, и я подниму вопрос о доверии к капитану. В любом случае, если нам не выбраться, Хозяина Тьмы должны исследовать только люди. Живые люди, понимаешь, а не бездушные киберы.

Похоже, Люциан, наконец, осознал, что собственноручно отдал Грацу власть, которая причиталась ему, Люциану Лившицу. Отдал, не подумав, а вот теперь вознамерился вернуть утраченное.

Захар не собирался участвовать в заговоре с внеземельцем. Вообще вся эта затея выглядела, мягко говоря, странно. Путь домой заказан, никакого обитаемого мира в пределах досягаемости нет, а они выясняют отношения. Знаете ли, это попахивает натуральным сумасшествием.

– Хорошо, – сказал кибертехник и пошел прочь, в свою каюту.

Лившиц довольно хмыкнул за спиной, не понимая, что Захар согласился лишь для того, чтобы тот от него отстал.

Он закрылся, заблокировал дверь и попросил «Зодиака» никого не пускать к нему. И не сообщать, если кто-нибудь надумает вызвать по вирт-связи. Хватит! За эти двое суток, что они торчат здесь, он устал так, как не уставал на самых сложных дежурствах. Они прибыли в полную пустоту, в совершеннейшую неизвестность. У них здесь не было ни плана, ни цели, но бурность деятельности, что развил Грац, превосходила всякие мыслимые пределы. Может, Лившиц и прав, грозя создать прецедент о недоверии законно избранному капитану.

Скорее всего, они погибнут здесь, в холодной тьме далекого космоса. Никто не узнает об этом, никто никогда не найдет ни их, ни их мумифицированные стерильной пустотой тела. Даже прочный, почти вечный в восприятии людей корпус «Зодиака», скорее всего, рассыплется в пыль, бомбардируемый мириадами частиц в течение миллионов лет. Им всем суждено развеяться в пыль. И вместо того, чтобы думать о вечном, они лезут к черту на рога.

Мироздание создало человека, наделило его разумом. Пытливым, неугомонным умом и еще более непоседливым и загадочным самосознанием. Людям мало осознавать, что они существуют, что они есть. Им надо всему найти объяснение, все изучить, все разобрать по винтикам. Потом – снова собрать, но уже не так, как было предначертано природой, как заведено естественным порядком вещей. А на собранном обязательно поставить клеймо, уведомив мир, кто именно это сделал, чтобы потешить непонятное самосознание. Людям надо все поковырять своим замечательным противопоставленным пальчиком, натереть мозоли и измордоваться до потери сознания. Вроде бытует мнение, что именно труд создал из обезьяны человека.