Единственное, что Ирэн порадовало – валенки. Самые обычные валенки, которые ей доводилось носить ещё в молодости. Купила она сразу две пары. Одни, поменьше – себе, вторые – Анги, понимая, что у той наверняка нет дорожной обуви. Сунула покупку идущему за солдатами лакею и, оглянувшись, не увидела ни сестры, ни мачехи. Только где-то вдалеке взрёвывали солдаты:

— Дор-р-рогу леди и дочерям лорда! Посторони-и- ись!

Таскаться с ними по рядам Ирэн было скучно. Да и просто хотелось пройти и прицениться ко всякому разному. Хоть знать будет, что и сколько стоит. А то скоро ей в замке хозяйствовать, а она и не понимает, сколько придётся отдать за горшок или, например, за курицу. Так что, свернув от рядов с обувью, она пошла туда, где слышалось блеяние живности и звуки кузнечного молота. Можно будет узнать, сколько нож стоит, сколько – сковородка.

На Питера она наткнулась почти сразу. Он стоял у разложенного прямо на земле, просто поверх слоя соломы, товара – десятка шерстяных серых чулок и пары больших шалей, и разговаривал с пожилой женщиной, зябко потирающей покрасневшие руки. На чурбачке возле товара сидел одноногий мужчина, завёрнутый, как и многие, в старое подобие пледа. Деревяшкой он упирался в снег и уже проковырял несколько ямок. И тут до Ирэн дошло – это родители Питера. Тот самый упрямый отец и мать, которая вяжет и ведёт дом.

Почему-то резко защипало глаза и перехватило горло. Вся семья смотрелась как хрестоматийные нищие из старых детских книг. Серо-коричневая, дурно крашеная и вылинявшая одежда, помеченная штопкой и заплатами, отсутствие даже нормальных плащей или шуб, озябшие, изработанные руки женщины…

Тряхнув головой, она решительно прошла мимо и на ходу велела Питеру:

— Иди за мной!

Что-то торопливо договорив матери, Питер припустил за госпожой, не слишком понимая, чего вдруг понадобился-то так срочно?! Сама же отпустила, а теперь сама же и не дала поговорить!

В скотном ряду он долго не мог понять, чего госпожа добивается. За каким вдруг ей корова-то понадобилась?! У лорда Беррита целый скотный двор своих. И ведь купила, на какую он показал – молодую ещё, но уже рожавшую. Крепкую и сытую, с белой звёздочкой во лбу. Аж две серебрушки отдала! Сама, правда, подойти к животине на захотела. А может и побоялась, кто их, благородных госпож, разберёт-то? Верёвку, что петлёй была накинута на рога коровы, подала ему, Питеру, в руку. А потом случилось то, что даже через несколько лет вызывало у него, при воспоминаниях, оторопь от невозможности события – госпожа подошла к его отцу, вежливо поклонилась и, разговаривая с лордом Фетингом, потребовала, прямо вот взяла и потребовала – нанять в дом батрачку!

Питер помнил слёзы на глазах матери, нахмуренного, плохо соображающего отца, который всё переспрашивал госпожу:

— Так это… не в аренду, значит? Прямо вот насовсем наша?! И, ежели захочу, можно, к примеру, продать её? И деньги мои будут, а не ваши?

— Вот что хотите, лорд Фетинг, то и делайте. Хоть на отбивные её пустите. Если условие моё выполните.

— Так не хитро выполнить, пресветлая госпожа. Только вам-то с того какой прибыток?!

— Это я так награждаю за верную службу сына вашего, Питера. До моей свадьбы отец приставил его ко мне в помощь, и я им очень довольна, лорд Фетинг.

И какой-то растерянный, неверящий взгляд отца на него, как будто он даже усомнился, что Питер – это его сын. А она, из какой-то своей прихоти, что ли, снова достала кошелёк и оттуда – целую серебрушку, ещё одну. И отдала лорду Фетингу со словами:

— Это вот корове на сено. Вы ведь, лорд, не запасали на зиму? Ну, так вот, возьмёте и купите. Не голодом же животину морить.

И лорд снова закивал головой, подтверждая слова госпожи – конечно, не голодом же морить!

В руки леди Фетинг Ирэн вложила ещё одну серебрушку, объяснив лорду, под его послушное кивание, что это – на шерсть для батрачки, после чего схватила ошалевшего Питера за руку и, даже не дав выслушать похвалу от отца за такую отличную службу, потащила его за собой к карете, что-то раздражённо бормоча под нос себе и вытирая слёзы. И чего ревела, непонятно? Всё же хорошо стало!

Уже у кареты госпожа немного успокоилась, выдохнула и снова достала кошелёк. По медяшке досталось лакею и обеим солдатам с наказом ничего никому не рассказывать! И они, так же, как и лорд Фетинг, послушно закивали головами, благодаря за неожиданный дар и бормоча, что – конечно, никому и никогда, бог свидетель! Тут, конечно, Питер сильно усомнился – в лучшем случае промолчат до тех пор, пока госпожа из замка не уедет с мужем.

Ждать леди Беррит и Санти пришлось долго, но госпожа забилась в карету и Питера туда затащила. Так и сидели у остывающих кирпичей, грелись.

Зато дома, в замке, застали большой переполох, и никто толком не мог объяснить, что случилось, пока не поднялись к себе в комнатку. Там взволнованная Анги сообщила, что прибыл гонец к лорду и привёз известие – через четыре дня женихи прибудут объединённым отрядом. А пока они гостят в замке лорда Матео и раньше, чем через два дня оттуда никак не выберутся. Лорд Матео славился своим гостеприимством.

За четыре дня, что оставались до приезда будущего мужа, Ирэн успела проделать огромную работу. Хотя большая часть этой работы состояла в разговорах и обучении, но пришлось и ручками поработать, украшая платье для свадьбы и дошивая то, в котором собиралась знакомиться с женихом.