После чая Ирэн немного оживилась. Питер сбегал ещё раз на кухню, воды горячей кувшин принёс, и выгнала его Анги из комнаты – госпожу собирать надо. Волосы мыли только вчера вечером, а потом в косу уложили, так что никакой причёски госпожа Ирэн делать не велела. Просто протерла ей Анги тело полотенцем, что в горячей воде намочила. Приготовила сорочку чистую и платье новое. Туфли когда надевала на госпожу – та аж поморщилась. А чего, спрашивается, ей морщиться? Новые туфли-то, красивые. Госпожа ещё вчера придумала на них бантик из клочка парчи сделать – совсем хорошо вышло!

Платье на госпоже Ирэн из сукна тонкого, ярко-голубого, вставку сделали из серебряной парчи. И воротник, и манжеты лунным блеском переливаются. Конечно, фасон не сказать, чтобы по моде. Леди Беррит совсем другое носит, но Анги видит – госпожа красивая в этой одежке. Волосы у неё густые, волнами идут, Анги их расчесала до шелковистой гладкости и так и оставила распущенными. А сверху, для скромности, белую вуаль накинула, тонкую, почти прозрачную, серебряной же ниткой вышитую по краю. И обруч госпожа не золотой выбрала в ларце, а под стать отделки на платье.

А дальше Ирэн села у ларца, открыла, чтобы в зерцало посмотреться, да и заявила:

— Питер, будь добр, с поленьев отщипни мне пару щепочек.

Питер повозился у корзины с дровами и подал госпоже несколько маленьких деревянных лучинок.

Анги смотрела с любопытством – понять не могла, что это госпожа придумала. А она щепки эти в камине опалила немного, да и затушила сразу, как кончик обгорел. А потом села у зеркала, и давай себе этими щепками в глаза тыкать! Этакого Анги ещё и не видела. Зато потом, как лицом госпожа к ней повернулась, заметила, что…

Как и сказать-то – непонятно! Красивее, что ли, госпожа стала?! Присмотрелась к ней, пытаясь понять, что изменилось, и с удивлением поняла – госпожа на глазах, вот прям в том месте, где ресницы растут, начертила линии тонкие. И, вроде как, от этого и глаза больше стали казаться, и ресницы длиннее! Надо же! Ну, ничего! Вот будет праздник пресветлый – Анги себе тоже такое нарисует! Хитрого-то и нет ничего, а как красиво вышло!

Ирэн заметила и удивление, и любопытство служанки и усмехнулась. Конечно, ей и самой теперь странно, что женские хитрости из прошлой жизни пригодились. Когда ей восемнадцать лет стукнуло – тушь в магазине и не купить было! Чем только тогда не красились. Даже, помнится, варили тушь сами. Из хозяйственного мыла и штемпельной туши. Не дай бог, такая в глаза попадёт – наревёшься, да и глаза красные будут*. Впрочем, сейчас не до воспоминаний. Надо бы хоть чем-то руки занять до ужина. Ждать ещё долго, а если всё время думать о встрече с женихом…

Больше всего Ирэн сейчас хотелось спрятаться и никуда не ходить. Страшно ей было. Просто страшно. Кто знает, какой он будет, этот самый муж? С лица, конечно, не воду пить… А вот с характером его всю жизнь придётся прожить. А если совсем уж мерзкий окажется?! А самое ужасное, что и разводов-то здесь нет…

Большим усилием воли Ирэн оборвала эти мысли, понимая, что сейчас просто разрыдается. Нет, пусть она и не сможет браку противиться, пусть и нет у неё выбора, но поладить с мужчиной нужно стараться изо всех сил. Потому Ирэн взяла в руки недошитое платье для Анги и стала подшивать подол, а чтобы мысли дурные не грызли, тихонечко напевала старую-старую песню:

— Каким ты был, таким ты и остался, орёл степной, казак лихой…

Допеть не дала Анги.

— Госпожа, что это за язык-то такой?

Только тут Ирэн сообразила, что поёт на русском. Сообразила и растерялась…

— Это… Это… это и не язык никакой, Анги… Просто мелодия придумалась мне. А языка кроме нашего я и не знаю.

Анги смотрела с подозрением. Ну, пусть даже не подозрение, пусть просто – настороженность. Вот нужно же было Ирэн так забыться?! Пока она ругала себя всякими словами и переживала, не подумает ли Анги худого, не сочтёт ли, что госпожа с ума сошла, руки сами собой клали стежок за стежком, а потом в дверь постучали, и лакей известил, что лорд Беррит ждёт дочерей в большой зале.

Зал Ирэн показывал Питер, пару дней назад, но, разумеется, сама бы она его и не нашла – слишком много было помещений, чтобы так сразу всё запомнить. Поэтому Питер и на ужин отправился с ней вместе – пажу дозволялось сидеть у ног госпожи.

Зал, днём пустой и гулкий, сейчас был наполнен людьми. Длинные столы были выставлены в виде большой буквы «Т». За короткой перекладиной, что стояла на крытом ковром возвышении, уже сидели лорд Беррит и его леди, рядом с ним – несколько свободных мест, с краю перекладины – отец Карпий, мадам Векс и последний – господин Буст. С другого краю – трое мужчин. Один из них – тот самый, тощий как щепка, со смешными усами и козлиной бородкой, что позволил себе смеяться над лордом, обзывая его подкаблучником. Ирэн так и не успела узнать, кто это такой – служащий лорда или гость.

Санти уже сидела за столом рядом с леди Беррит. На леди было очередное трёхцветное платье жёлто-зелёно-фиолетовое. Санти оделась в том же стиле, но несколько скромнее в плане цвета – её наряд был коричневый с оранжевым. Рядом с ними Ирэн почувствовала себя как воробей в стае павлинов. Может быть, стоило присмотреться к местной женской моде? Санти окинула платье Ирэн презрительным взглядом, хмыкнула и повернулась лицом к леди. Питер отодвинул тяжёлое кресло и помог усесться Ирэн.

Сейчас она остро ощущала свою чуждость и этому месту, и этим людям. Дамы между собой обсуждали свадебный наряд какой-то леди, дружно порицая её безвкусный выбор.