Заключительное испытание было таким: нас четверых (все, кто дошёл до финала) поставили на скамью и заставили пить из двадцатилитровой бутыли воду, после этого отжиматься, качать пресс и делать любые другие физические упражнения, которые они придумывали, потом отвечать на вопрос про историю братства, а затем снова пить. В туалет выйти, разумеется, нельзя. А испытание на пять часов, поэтому этих двадцатилитровых канистр было дофига. Мы постоянно должны были пить. А основной фишкой было то, что мы были в прохладном подвале и нас обдували огромные вентиляторы. Поскольку я спортсмен, то прекрасно понимал, что выпить такое огромное количество воды — смерти подобно. Недостаток воды, как и чрезмерное употребление крайне опасно для организма, поскольку нарушался водно-солевой баланс и вымывались важнейшие электролиты. Но остановиться в шаге от финала я просто не мог, поэтому большую часть времени делал вид, что пью, обливаясь этой водой. Я решил, что лучше замёрзну от этих чёртовых вентиляторов, чем умру. Члены братства играли в карты, пока мы беспрерывно, стуча зубами от холода, пять часов пили-отжимались-отвечали-пили, но моя стратегия сработала, и я справился. Меня в итоге приняли.

После этого нам дали неделю отдыха, чтобы выспаться и привести себя в порядок. А потом была тайная церемония посвящения. Кстати, после церемонии, я фактически сразу же уехал на соревнования в Портленд. Помню, что из-за недели на одних яйцах я тогда здорово похудел и мой тренер интересовался как это мне удалось. Я решил не вдаваться в подробности, иначе он бы меня не допустил до гонок. Мой организм реально был обезвожен и истощён. По-хорошему я должен был просрать гонку, но удача, как и победа, были за мной. А потом я завис у школьного приятеля на выходные, отмечая и вступление в братство, и выигрыш в гонке. Из-за своего печального состояния я тогда слишком быстро опьянел и почти ничего не помню.

В общем, с тех пор я стал членом братства. Мог участвовать в самых громких вечеринках, издеваться над новобранцами и спать с любой понравившейся мне девушкой. Не жизнь, а мечта.

Поскольку мы с Трэвисом решили отправить родителей в отпуск, оплатив им проживание в отеле Сан-Диего и какие-то экскурсии, то сегодня вечеринка была у нас дома. Перед отъездом они попросили только об одном: чтобы мы не разнесли весь дом. Поэтому мы убрали все вазы и легко бьющиеся предметы. Мои друзья был аккуратными, но вот другие знакомые или залётные приставучки, когда напивались, сразу теряли координацию и устраивали погром.

Трэвис с Джойс сидели на диване и ворковали. Диего осматривался в поисках новой добычи. Габи о чём-то спорила с Джастином, сидя у него на коленях. Кстати, он пришёл один, без Кайлы, а значит сейчас он расслаблялся и наслаждался полной свободой. Он, как и мы все, обожали Габи — нереальную красотку, умную, жизнерадостную, открытую, игривую. Единственный минус — она сестра нашего друга. Значит, мы могли общаться с ней только по-дружески. А Габи вообще-то очень сексуальная девушка. Поскольку мы долгое время её не видели, а в Австралию она уехала ребёнком, то по её возвращению мы были не готовы увидеть настоящую секс-бомбу. Когда она вернулась, Диего собрал нас и сказал: «Парни, я всё понимаю, но свои болты держите при себе. Если вы не хотите от неё детей, то даже не смотрите в её сторону. А если и смотрите, то проверяйте кто вьётся вокруг неё». Но детей никто из нас не хотел, поэтому мы все с ней дружили и присматривали. Она единственная девушка в нашей компании, с которой никто из нас не спал и кто, тем не менее, была с нами постоянно.

— Пистон, как ты? — заржал Джастин, приобнимая Габи.

— Отлично. Смотрю ты сегодня один, — плюхнулся в соседнее кресло рядом с ним, усадив себе на колени одну из приставучек.

— Ага, у меня выходной, — рассмеялся он.

— Бибер, ты прости конечно, я тебя люблю и всё такое, но тебе не кажется, что Кайла тебя не достойна? — обратилась к нему Габи.

— Почему ты так думаешь? — внимательно посмотрел на неё Джастин.

Он с ней никогда не обсуждал свою девушку. Только парням мог что-то рассказать.

— Она высокомерная задница, — всплеснула руками Габи. — Порой кажется, что она чересчур хитрая и меркантильная. Прости, что я такого мнения о твоей девушке и будущей жене, но я переживаю за тебя и не могу молчать. Ты же в нашей компании самый сердечный из всех. Для тебя слова «семья», «отношения», «любовь» не пустой звук, — улыбнулась, смотря на него через плечо.

Джастин изменился в лице. Он и так переживал, а тут ещё мнение со стороны подъехало.

— Не извиняйся за то, что ты говоришь правду, крошка, — вздохнул он и притянул к себе поближе. — Ты, как всегда, зришь в корень. Её натура не самая приятная.

— Но зачем тебе это надо?! Если она к окружающим относится с презрением и надменностью, то очередь когда-нибудь дойдёт и до тебя, — заметила она.

— Знаю. Понимаю. Но пока ничего не могу сделать, — поцеловав Габи в висок, положил подбородок на её плечо.

— Давайте не будем о грустном? — предложил я, наблюдая как настроение моих друзей стремительно портилось. — Винни, как твои гонки? Джойс, как твоя работа?

— Гонки хорошо. Но вот её работа меня бесит, — фыркнул Трэвис, обнимая Джойс.

— Гонки отлично. А моя работа меня радует, — парировала она, посмотрев на него.

Мы рассмеялись.

— Волчонок, я тебя целыми днями не вижу. Я же с ума схожу, — заныл мой брат.

— Джойс, я не знаю, что ты с ним сделала, но притормози немного. А то, боюсь, в один прекрасный день я не узнаю его и случайно пройду мимо, — заржал я. — Он в жизни так никому не говорил! Чтобы он скучал по кому-то?! Да я вас умоляю! А тут буквально воет без своей волчицы, — подмигнул ей.

— Я ничего специально не делаю, — смеясь, защищалась она.