Вот и сейчас дверь открылась почти сразу. На пороге стоял парень с закрытой книгой в руках и с испуганным лицом. Но все же спросить он решился:

— Разве сейчас ночь?

— Ночная рана, — удостоил я его ответом.

Больше ничего сказать я не успел. В поле зрения влетела карета с флажком Совета — я сразу понял, что флажок настоящий, а не купленный. Не успела она остановиться, как с подножки соскочил молодчик в мундире со значком в виде перекрещенных молота и мотыги, символов созидания, с которыми он уж точно никогда не имел дела.

— Именем Совета, — зычно крикнул он и влетел в здание, оттолкнув привратника.

— Братья министры дозаседались до приступа геморроя? — проворчала Сычиха. — Чего стоим? Мы же первые пришли.

Братья вышли из оцепенения и понесли кресло ко входу. Чтобы у дверей столкнуться с группой, вышедшей из кареты. Первым был телохранитель-масочник, обе руки которого лежали на клинках и стволах, скрытых под мундиром. Второй вел под руку самого умного и опасного министра в Городе. Креслоносцы были на шаг ближе к двери, поэтому все же успели втиснуться.

Что же касается нас, то мы, к сожалению, оказались столь близко, что не заметить друг друга было невозможно.

— Надеюсь, — усмехнулся брат аристократ, — ваши Клинки пришли к хирургу не за данью?

С аристократами надо говорить по-господски. Я вспомнил все уроки хорошего тона, полученные в тех или иных случаях жизни:

— У вас превратные представления о моих друзьях. Мы не обижаем ни раненых, ни лекарей, а пришли, чтобы исцелить последствия…

— Раздела добычи? — прервал меня Этьен с непринужденностью салонного острослова, способного с фехтовальной точностью разрубить чужую фразу.

— …незначительного инцидента, — закончил я. — Раны у ночных воинов — обычное дело, а вот что с вами, гражданин блюститель? Неужели ваши споры на Советах, э-э… столь остры, что нужна помощь хирурга?

Похоже, и я умею говорить как аристократ!

— Меня не интересуют подробности вашего инцидента, — холодно заметил собеседник, — вас не должны интересовать подробности моего.

В эту секунду лестничное окно над нашими головами открылось, в нем показалась голова горластого молодчика в мундире.

— Брат Этьен, нужно немедленно…

Голова исчезла, адъютанта, секретаря, или как еще называют шестерку министра, оттащили от окна и там показалась свирепая рожа Джарнета.

— …кое-кому кое-что объяснить, — проворчал он.

— Нам следует подняться, пока у хирурга не появилась неотложная работа, — заметил министр и направился к двери.

Шел он теперь сам, первый телохранитель — впереди, второй замыкал группу.

Я и Сычиха вошли следом. Учитывая Джарнета с пациентом наверху, наша процессия напоминала свадебный пирог-трехслойник — три пожелания новобрачным, а шестерка министра — птичку из теста на верхушке пирога.

Что я слышу? Здесь Филь-Филь?

ЭТЬЕН

Досадная ошибка — я прямо в карете правил черновик доклада об инциденте на мануфактуре, поэтому не успел предупредить секретаря. Ему следовало деликатно выяснить, есть ли посетители, и, если необходимо, выкупить место в очереди. Он же проявил прыть.

Когда я увидел, из кого состоит очередь, пришлось выходить, пока секретарь не получил более серьезную рану, чем я. Последовал неприятный разговор с опасным и умным мерзавцем.

Возможно, следовало приказать кучеру отправиться в ближайшую казарму стражи и продолжить беседу уже с подследственными. Но мне не хотелось публичного скандала. Поэтому я отправился в здание.

Секретарь, несмотря на противодействие одного из разбойников, прорвался в операционный кабинет, что выглядело не совсем разумно — следовало постучаться.

В любом случае, если скандал и неизбежен, он будет камерным.

Я мысленно поблагодарил профессора Голову-на-плечах за любовь к большим помещениям. В операционной оказалось достаточно места для меня, обоих телохранителей и секретаря — лично я остановился в дверях. А также для уже зашедших двух громил и третьего, занесенного на кресле.

Меня не совсем деликатно толкнули в спину. Это была дама увядшей красоты, отчасти компенсированной красно-золотисто-зеленым платьем и множеством украшений. Спорить даже с такой своеобразной дамой не хотелось, я понял, чего она хочет, взглядом приказал телохранителям не вмешиваться, и мы прошли в операционную.

Кроме нас, нашлось место для самого профессора, постаревшего и поседевшего после давнего визита. Девицы, видимо вызванной вымыть пол вместо помощника. И пациентки, одетой как лепесточница. Очень странно, но вряд ли более странно, чем все произошедшее до этого.