— Конструкция непродуманная. Она явно слишком велика для одного человека, но у нее нет никакой структуры или способа оставаться в вертикальном положении, как у палатки, и, кроме того, эта сторона полностью открыта для стихий. Возможно, это какой-то общий спальный мешок?

— Это не спальный мешок.

— В таком случае, не хочешь ли просветить меня? — сказал Гастек.

— Посмотри на это сверху.

Фиолетовый вампир прыгнул на ближайшее дерево и забрался в ветви. Прошел долгий миг, а затем он без слов опустился на землю рядом со мной.

— Что это? — спросила Трейси.

Лицо вампира было нечитаемым, как глухая стена.

— Это перчатка.

Ветер зашевелил ветви деревьев. Мир замерцал, когда технология исчезла, раздавленная натиском магической волны. Холод заморозил поляну. Другой вампир выскочил из кустов и опустился рядом с Трейси.

Вдалеке что-то завыло нечеловеческим голосом, его тоскливый крик поднимался высоко над верхушками деревьев.

*** *** ***

На поляне воцарился мрак. Он медленно, как патока, проникал из темных пространств между корнями, покрывал деревья, вымывал пигмент из зелени, погружая ее в тень, пока кусты и листва не становились темными, почти серыми. За мраком поднимался тонкий туман, окрашенный жутким голубоватым свечением.

Над головой каркнул ворон, его пронзительный крик раздался высоко вдали.

— Они устраивают неплохое шоу, — заметил Гастек.

— Да, уж. Выкладываются по полной. Спецэффекты викингов – это что-то из ряда вон выходящее.

Я достала из рюкзака холщовый сверток. Внутри лежали четыре заостренные палки, каждая длиной в три фута. Подобрав камень, я вбила первую из палок в землю в устье тропы. Путь, по которому я побегу, когда придет время убираться отсюда.

Я двинулась вдоль края поляны, вбивая колышки через равные промежутки.

— Зачем это? — спросил Гастек.

— Для защиты.

— Я дал тебе повод сомневаться в моей компетентности, Кейт?

— Нет.

Я достала из рюкзака старую трубку. Знахарка уже набила ее табаком. Я чиркнула спичкой, затянулась, чтобы разжечь трубку, и набрала полный рот дыма. Резкий запах табака оцарапал горло. Я закашлялась и начала кружить по поляне, выдыхая дым на ходу.

— Что это за магия? — спросил один из подмастерьев.

— Чероки. Очень древняя.

Если бы жизнь была идеальной, я бы попросила саму Иммокали провести ритуал. Знахарке потребовались годы тренировок, чтобы достичь своей силы. Но ни один из чероки не подошел бы к драугу. В отличие от меня, у них есть здравый смысл. Все заклятия над палками и трубкой уже были произнесены. Мне оставалось только следовать ритуалу и надеяться, что магия Иммокали окажется достаточно сильной, чтобы сработать, даже когда ее задействовал такой некомпетентный человек, как я.

Я закончила круг и села обратно на бревно.

Пара крошечных глаз загорелась у корней дуба слева. Радужки не было видно – весь глаз представлял собой миндалевидную щель бледно-желтого свечения.

— Слева, — сообщила Трейси. Ее голос был совершенно спокоен.

— Я вижу, — сказал Гастек.

Справа, в метре от земли, сверкнула еще одна пара. Затем еще одна, и еще. Повсюду вокруг нас светились глаза, они группировались вокруг стволов деревьев, выглядывали из подлеска, высовывались из-за камней.

— Что это такое? — спросила Трейси.

— Ульдра, — ответил Гастек. — Это духи природы из Лапландии. Они живут в основном под землей. Я бы не стал их провоцировать. Оставайтесь на поляне.

Глаза смотрели на нас, не мигая.

По поляне пронесся взрыв ледяного холода. Ульдры исчезли, как одна. На земле застонал олень.

Ну, поехали.

Я порылась в рюкзаке и вытянула небольшой кожаный мешочек, маленького пластикового медведя, наполненного медом, и флягу. Теперь назад дороги нет. Я поднялась с бревна и пошла к центру поляны, где меня ждал огромный плоский камень. Вампиры Гастека и Трейси направились следом.