— Ты — маг? — сообразил Дзесар. Спеленутый воздушными жгутами, он не мог дернуться, но глазами жег, не хуже, чем стрелами с горящей паклей.

— Извини, не предупредил. Так получилось, — развел руками Монтрез, — Этого берем с собой, пригодится. — и заткнул ему рот воздушным кляпом.

— Портальный зал рядом, — правильно понял поваренок.

— Я знаю, — кивнул Эшери.

— Но маг-зеркальщик…

— Я и зеркальщик тоже.

Поваренок кивнул, сунул тесак за пояс и взвалил капитана на закорки.

— Тяжелый, сволочь…

— За сволочь доплачу отдельно. Ты ведь со мной? До Аверсума?

Услышав о столице барон захрипел и задергался, но воздушный кляп работал не хуже, чем обычный. Слушать пустые угрозы у герцога не было ни времени, ни желания. А поваренок не спорил — ему же проще.

— Я только до зеркала.

— После того, что я тут натворил, тебе не позволят остаться и спокойно служить.

— Мы, — поправил поваренок, — Мы натворили. А что до остального… У меня нет ни малейшего желания становиться поваром. Если честно — терпеть не могу готовить.

Эшери шевельнул бровью, поощряя паренька на дальнейшие откровения. И тот не подвел.

— Я хочу быть магом.

— Есть дар?

Поваренок кивнул.

— И в храме Змея я был. Мамка водила. В двенадцать, как положено, — Эшери придержал дверь, но то ли проем оказался узковат, то ли тут сыграли личные счеты между бароном и поваренком, но тот несколько раз чувствительно приложил свою ношу об дверные косяки, и — столько же, об перила.

Эшери подумал, и решил, что ничего не видит. Иллюзий он не питал — Дзесара ждал допрос в Лонгери, который тот вряд ли переживет… А значит и беспокоится о состоянии тушки не за чем.

— В храме Змея?

— В Аверсуме. Мы родом оттуда.

— А сюда как занесло?

Вопрос оказался из разряда неприятных.

— Мамку… продали.

— Она рабыня?

— Танцовщица.

Эшери кивнул. Танцовщицами стыдливо называли дам не самой уважаемой профессии. Но, судя по всему, сын ее любил.

— А отец?

— Пес его знает.

— Исчерпывающе, — кивнул Эшери, — двести эров чтобы выкупить мать?

Дверь в портальную комнату оставила на ногах и спине Дзесара еще несколько синяков и ссадин. Наконец "скорбный" путь закончился, и поваренок с облегчением скинул свою ношу на пол. Ноша вращала глазами и извивалась как червяк, но Эшери доверял своим заклинаниям.

— Закрой дверь и, на всякий случай, заложи засов, — сказал он, — Зря не уходишь. Скоро здесь такое начнется — небу станет жарко.

— Тогда мне точно нужно остаться.

— Мог бы вернуться позднее…

— Она будет волноваться.

Зеркало характерно потемнело. Эшери был почти универсалом, из всех стихий ему решительно отказывалась подчиняться только вода, но настройка зеркала требовала не столько силы, сколько умения и опыта, а с последним у Монтреза было не очень. Не так уж часто приходилось играть с такими дорогими игрушками.

Тем не менее, основной принцип он знал, а если примерно представляешь, что должно получиться, то и повторить сумеешь.

— Как только заберешь мать, советую бежать из Кайоры. Лучше — зеркалом.

Поваренок, теперь уже точно бывший, кивнул — но как-то неуверенно. Эшери усмехнулся, сдернул с пальцев еще одно кольцо, предпоследнее.

— Этого хватит, чтобы вернуться в Аверсум.

— Но я…

— Отработаешь. Маг никогда лишним не будет. Тем более — принятый Змеем. Удачи! И постарайся не попасться.

Зеркало обрело цвет и глубину, показывая, что все получилось и портальный переход провешен. За дверью по-прежнему было тихо, видно, солдатиков Эшери приложил крепко.

Ухватив Дзесара, как кота, за шкирку, Монтрез без особых усилий подтащил его к зеркалу, толкнул вглубь и шагнул следом.

Он и так сильно задержался. Интересно, как там Алета.

Алета сидела в шикарной приемной и безуспешно делала вид, что ей все равно и даже нравится. На самом деле она жутко нервничала, пришлось натянуть перчатки, чтобы не грызть ногти.

Мимо нее то и дело ходили незнакомые люди. Один раз прошел Обжора — девушка потянулась, было, за ним, но тот сделал знак оставаться на месте, и она повиновалась. Назад Обжора не вышел, и это напугало. Сильно.

Алета уже начала подумывать, а не зря ли она затеяла всю эту авантюру с побегом. Может быть, у Великого Кесара было бы не так плохо? По крайней мере, таких нервов бы точно не было — какие нервы у одурманенных зельями покорности жен и наложниц?

Потом двери в кабинет отворились еще раз, и сухопарый, похожий на рыбу, чопорный мужчина кивком пригласил ее следовать за ним.