– Степаш, надолго?

– Рыжуль, как только, так сразу. Обещаю звонить каждый вечер, а писать каждый час, – он опять прижался к её губам, и в этот момент его окликнула Светлана. Женщина стояла в стороне, скрестив руки на груди.

– Пиши, буду ждать, – шепнула ему на ухо Анжела и убежала к подругам.

– Мам, я уже собрался. Прямо сейчас поеду.

– Я знаю, хотела попрощаться, – бесстрастно сказала Светлана. Она всегда была такой на работе. Степан иногда удивлялся, как его весёлая и шустрая домашняя мама умела превращаться в такую хладнокровную учительницу.

– Я быстро сделаю всё и сразу вернусь.

– Быстро в этот раз не получится. Ты впервые едешь один, тут только дороги четыре часа. И это пока самая сложная твоя мишень.

– Я уже работал с эльфом!

– Ты был на задержании эльфа. Причём с командой и старшими сотрудниками. А это другое. Сейчас ты едешь на уничтожение. Тем более там детский лагерь. Я посмотрела твоё задание. Убрать девочку с маленьким КОЧ, в которой нет существа и, возможно, никогда не будет, – морально тяжело, а не физически. Сопротивляться она тебе вряд ли станет и вреда не причинит. Но тебе нужно будет красиво организовать несчастный случай. Думаю, это несложно. Там походные условия, дети в войнушку играют, наверное, там же и калечатся постоянно. Ты же понимаешь, как тебе повезло, что такой объект оказался в таком месте, да ещё и к твоему выпуску?

– Понимаю, – буркнул Степан. Для начала самостоятельной практики каждому выпускнику нужно было провести определённое количество задержаний и уничтожений. Девушки с эльфийским геном были одним из обязательных пунктов выпускной программы. И, конечно, появление такого слабенького объекта вдали от цивилизации было подарком для любого охотника.

– Ты взял своё лекарство?

– Мам, мне его колоть раз в месяц. Через неделю только понадобится. А я уже к выходным дома буду. Мы с Анжелой… – юноша осёкся. Мать никогда ему ничего не запрещала, но эту девушку она явно не любила.

– Возьми, – Светлана протянула Степану пластиковую оранжевую коробочку с ампулами, – ты её не перепутаешь. Тут полоса чёрная по кайме. Надо быть готовым ко всему, – женщина обняла сына.

– Спасибо, мам.

– Степан, у неё низкий КОЧ, и не должно быть подселения. Но помни про исключения.

– Хорошо, мам.

– Я тебя очень люблю и жду.

Степан уже бежал вниз по лестнице, а Светлана всё ещё смотрела ему вслед.

– С Богом! Или с Богами – у каждого свои! – она тряхнула головой и твёрдой походкой пошла по коридору.

Степан влетел в командировочный отдел. Ещё раз просмотрел личное дело. Цель звали Настя, КОЧ 0,2. Степан даже фыркнул от неожиданности. Точно, мама постаралась. Парню стало немного обидно. Конечно, у него, как у учительского сына, были свои негласные привилегии, но это уже слишком. С таким объектом и первогодка справится, а ему, выпускнику, можно было и посложнее задание подобрать. Он запомнил фотографию и расписался в ведомости. Вывозить любую документацию из школы было запрещено. Всё хранилось только в памяти охотников.

– Удачи, красавчик, – улыбнулась ему секретарь.

– Ну, с такими пожеланиями у меня точно всё получится, – он подмигнул ей и понёсся к машине.

Степан спустился в гараж. Автопарку организации охотников мог позавидовать любой спецагент. Выбирать можно было из тяжёлых бронированных джипов, маленьких юрких малолитражек, обычных ходовых марок и мотоциклов. Были здесь даже микроавтобусы, максимально оборудованные передовой аппаратурой и замаскированные под машины скорой помощи, инкассаторских и ремонтных служб. Под капотами старых российских автомобилей и с виду невзрачных недорогих иномарок была только новейшая электроника. Каждая машина напрямую посылала сигнал в центр управления через защищённый спутниковый канал. Все разговоры, вид из окна – в общем, всё, что происходило в салоне, сразу записывалось на сервер. Студентов всегда пугали этим всевидящим и всеслышащим наблюдением как инструментом вечного хранения компромата, но Леночка давно разведала, что собираемой информацией пользовались только в режиме реального времени, потому что хранить такой огромный объём данных для постоянного пользования школа не могла. Информация сразу же архивировалась, причём проходила сложную систему шифрования, чтобы избежать утечки данных, и в сжатом виде хранилась на сервере. Чтобы снова посмотреть её, приходилось провести сложную бюрократическую работу: запросить коды доступа и официальные разрешения у ответственных лиц. Благодаря этой схеме невозможно было испортить видео, изменить данные. Но всё же существовала одна лазейка: записи архивировались в тот момент, когда машина заезжала в гараж и занимала своё место, и в этот короткий промежуток можно было фальсифицировать информацию.

А пока машина была в работе, на базе всегда могли посмотреть, где она находится, сколько бензина осталось, как часто курит водитель в открытое окно, и с какой скоростью он пронёсся мимо очередного поста ДПС. Летать машины, конечно, не умели, но мощные японские двигатели позволяли развивать большую скорость, при этом машину на дороге не заносило.

Чего не скажешь о мотоциклах. Степан больше любил их. Тяжёлые крутые «американцы» были очень мобильными. Молодые специалисты повесили на них такие глушители, что по городу можно было передвигаться достаточно тихо. Все мотоциклы тоже были оснащены множеством датчиков и вспомогательных фишек, но, конечно, для больших расстояний лучше подходил автомобиль. И ещё Степан не знал, как обстояли дела со стоянкой в лагере. Машина закрывалась на ключ, а отдавать на растерзание пионерам новенький мотоцикл совсем не хотелось.

Ещё в машине было удобно перевозить много оружия. Но сегодня на задание Степан ничего не взял. Он планировал организовать несчастный случай. Хотя наверняка в школьной оружейной нашлось что-нибудь необычное и для этих целей. Ученикам было доступно всё – начиная от древних массивных мечей, арбалетов и луков и заканчивая автоматическими стволами с современной оптикой, – кроме боевых патронов. Их брали на задание под расписку, а после сдавали и отчитывались о каждой дырке в теле жертвы или в стене. Некоторые мечи преподаватели называли настоящими церемониальными эльфийскими и разрешали тренироваться на них только под камерами. Конечно, ученики втихаря посмеивались, уверенные, что всё это сказки, но Степан всегда чувствовал, что именно эти клинки намного легче и теплее по температуре, чем остальные. Они ложились в ладонь и становились продолжением руки. К сожалению, никто, кроме него, этого не замечал. И когда он ещё в начале обучения рассказал маме о своих наблюдениях, женщина мягко отшутилась, что подобные ощущения доступны только избранным, и она очень рада, что её сын такой способный. Намного чаще детям разрешали брать ножи. Метать их умели все. Но в этот раз Степан решил обойтись даже без них. Идти на девочку с кинжалом казалось ему унизительным. Он ведь уже опытный охотник!