Он приставил к его горлу свое любимое оружие, острое и блестящее.

— Должен признать, О'Коннор, вы заставили меня побегать с тех самых пор, как скрылись из Лондона.

— Кто вы такой? — заикаясь пролепетал Натаниель.

— Считайте меня посланником виконта Хэдли. Вам известно, что виконт терпеть не может грабителей? Как видно, неизвестно, раз мы встретились так далеко от Лондона. Тогда позвольте мне освежить вашу память. Виконт щедро одолжил вам весьма значительную сумму, скажем прямо, половину своего состояния! Вы поймете, сколь он был огорчен, когда вы покинули Лондон, не вернув ему ни гроша!

Морленд ослабил пальцы на горле Натаниеля и медленно повернул его к себе лицом; кинжал теперь упирался ему прямо в сердце. При виде нападающего Натаниель невольно проглотил слюну. Он не мог оторвать взгляда от узкого белого шрама, рассекавшего щеку Ионы от уха до рта, и его угрожающей улыбки.

— Вы, конечно, понимаете, зачем я сюда приехал. Виконт Хэдли любит доводить дело до конца.

Голос О'Коннора охрип от страха.

— Что вам от меня надо?

— Только то, что причитается виконту, дружище, и ничего больше.

— Когда? Мне необходимо время, чтобы…

— Три дня, — прервал Иона. — Даю вам три дня. Буду ждать вас с деньгами в том самом баре, где вы только что были. Вам понятно?

О'Коннор кивнул. Он не мог выговорить ни слова.

— Прекрасно. — Иона водил пальцами по острию кинжала. — А теперь убирайтесь, пока я не передумал.

Натаниель повернулся и бегом пустился к дому. Иона улыбнулся, отряхнул сюртук и пошел прочь.

Элизабет страдала.

Ее брак всегда был непрочным, но теперь он рассыпался на куски. Они с Морганом вели себя как совершенно чужие люди. И хотя она жаждала положить конец ссоре, ни он, ни она не могли забыть обиды. Несколько раз Элизабет пыталась втянуть Моргана в простой разговор, но он отвечал короткими, односложными фразами. Он не шел на примирение, что еще больше выводило ее из себя. Невозможно было притворяться, будто ничего не случилось, когда мир рушился вокруг тебя.

Она не знала покоя, особенно после того, как месячные не пришли в положенный срок, чего раньше никогда не было. Боже мой, неужели она беременна? Только не сейчас! Она вспомнила предсказание Стивена: «Раньше или позже это все равно случится. И скорее раньше, чем позже».

Она испытывала то радость, то отчаяние. Ее дитя… Дитя Моргана. На кого оно будет похоже? Девочка или мальчик? Пусть будет девочка, мечтала она. Ей так хотелось иметь крошечную дочь.

А что Морган? Надо ли ему сказать? Она пока еще сомневалась насчет своего состояния, к тому же сейчас было неподходящее время. «А если подходящее время вообще никогда не наступит?»— спрашивала она себя почти в истерике.

Пришел день обеда у Портеров, и подтвердились самые плохие предчувствия Элизабет. Недаром она так страшилась этого дня, он стал для нее настоящим испытанием.

По пути в экипаже стояло тяжелое молчание. Элизабет надела жемчуг в слабой надежде, что Морган похвалит красоту ожерелья. Или то, как выглядит она сама.

Ее надежда не оправдалась.

В доме Портеров их тут же разлучили. Морган сидел на дальнем конце стола, а Элизабет рядом с хозяйкой. Он ни разу не улыбнулся и не посмотрел в сторону той, с кем был обвенчан.

После обеда в гостиной был небольшой концерт. Элизабет улыбалась и болтала, пока у нее не разболелась голова и она уже не различала лиц. Она искала глазами Моргана и не находила. Она уже давно его не видела…

Зато она увидела ту самую женщину, опять в красном. Все тот же прелестный, безупречный профиль. Элизабет не могла отвести от нее взгляда.

Вот она, та женщина в опере. Его любовница. Любовница Моргана.

Кто-то в толпе отошел и сторону, и Элизабет увидела ее собеседника.

Это был Морган.

Резкая и жестокая боль сжала ее сердце. Мир, вдруг лишившийся красок, черный и мрачный, закружился вокруг. Она еле удержалась на ногах.

Когда Элизабет снова посмотрела в их сторону, они все еще беседовали. Женщина подняла лицо к Моргану, ее губы были совсем близко, она с видом собственницы взяла его под руку.

Элизабет чуть не закричала от терзавшей ее • муки. Неужели она сама вернула Моргана в объятия любовницы? «Перестань, — урезонивал ее внутренний голос. — Все ночи он проводит дома. В комнате рядом с тобой».

А как он поступит сегодня?

— Что-то вы неважно выглядите, Элизабет. Как вы себя чувствуете?

Элизабет вздрогнула от неожиданности, но это был всего лишь Стивен.

— Не очень хорошо, — отозвалась она прерывающимся голосом и ненавидя себя за это.

Еще один взгляд в сторону Моргана, и она расплачется так, что не сможет остановиться.

— У меня ужасная головная боль. Боюсь, я испорчу всем настроение. — Она попыталась улыбнуться. — Не попросите ли вы кого-нибудь вызвать экипаж?