— 38.7, — спустя минуту прочитала на экране Вероника. — Все понятно, сейчас будем лечиться.

Тимур посильнее укутался в одеяло. Глаза его начали закрываться. Диего примостился рядом и прижался к хозяину своим пушистым, рыжим бочком. Девушка сбегала на кухню, налила в стакан воды из чайника и примчалась обратно. Больной получил одну таблетку противовирусного и жаропонижающего препарата, а затем четыре пшика ингалятора в горло. Все, как было сказано в рецепте от врача. После этого Тимур с Диего уснули.

Перед походом в аптеку Вероника вернулась обратно на кухню, которая была как минимум втрое больше ее собственной. Нужно было понять, как обстоят дела с провиантом, ведь когда Тимур с собакой проснутся, их надо будет чем-то кормить. Превозмогая чувство неловкости от вмешательства в частую жизнь, она осторожно приоткрыла холодильник и обнаружила там кучу банок с газировкой, йогурты, кое-какие овощи и фрукты, а также сыр и банку сметаны. Морозильная камера была доверху забита полуфабрикатами, которых наверняка хватило бы, чтобы пережить апокалипсис. На полках обнаружились пачки с макаронами и крупами, банки с томатным соусом, консервы и годовой запас собачьего корма. Готовой еды в доме не было вовсе.

Часы показывали без двадцати три. Нужно было успеть приготовить обед, погулять с собакой, а еще сделать уроки на завтра. Вероника по-прежнему была озабочена своей успеваемостью и постоянно держала в уме правило, что заниматься нужно каждый день без исключений. Взяв ключи, она выбежала из квартиры.

Где-то через полчаса девушка вернулась обратно с лекарствами и увесистым пакетом продуктов. На небольшом рынке, который находился недалеко от школы, она купила тушку домашней курицы, килограмм хорошего говяжьего фарша, домашнее малиновое варенье, баночку липового меда, вязаные шерстяные носки с узором в виде медведей, немного овощей из тех, что не доставало в доме, а также апельсины, пару лимонов и яблоки. Тимур продолжал спать, а вот Диего прибежал на звук и, виляя хвостом, начал с интересом обнюхивать пакеты. Вероника налила ему в миску свежей воды и насыпала корма, а после принялась за дело.

Через пару часов на плите стояли две кастрюли: одна — с отличным куриным супом на бульоне из той самой домашней курицы, другая — с макаронами по-флотски. А в холодильнике своего часа ждал простой овощной салат из свежих овощей и зелени. Ничего лучше Веронике в голову не пришло, да и пытаться готовить сложные блюда на незнакомой кухне — не самое лучшее решение. Главное, что сегодня Тимур голодным не останется. Убрав все на свои места и помыв посуду, девушка заварила чай, а после отыскала в комнате Тимура нужные ей учебники и принялась за уроки. Не успела она закончить задание по истории, которое было последним на сегодня, как в кухню вошел заспанный Тимур. Выглядел он помятым, но все же несколько лучше, чем раньше.

— Привет, — сказал он.

— Привет. — Вероника быстро убрала тетради с рюкзак, а учебники Тимура сложила стопкой и отодвинула в сторону. — Садись, сейчас будем обедать. Ну или уже ужинать. Не бог весть что, конечно, но уж как могла.

Тимур удивленно приподнял бровь:

— Как давно я не слышал эту фразу…

— «Не бог весть что»? Сейчас ощутишь все ее значение на себе.

— Нет, я про «сейчас будем обедать». В последний раз мне так говорили лет восемь назад. — Увидев, что Вероника поменялась в лице, он хитро улыбнулся и добавил: — Только не надо меня жалеть. Я никогда не голодал, просто у мамы не было времени готовить обеды. Не повод для трагедии.

После обеда Тимуру сразу стало лучше. Он съел две тарелки супа, полную тарелку макарон, немного салата и выпил две кружки чая с вареньем. Можно было увидеть, как его бледное лицо на глазах приобретает здоровый румянец, а синяки становятся меньше. Он померил температуру — она опустилась до 37.4.

Помыв посуду, Вероника засобиралась домой. Времени до конца дня оставалось не так много, а ей еще нужно было успеть сделать кое-что очень важное.

— Ты куда? — удивился Тимур, хватая ее за талию и усаживая себе на колени. — Пока я спал, я немного вспотел, так что не обессудь.

От него пахло приятной усталостью, уютом и стиральным порошком, а вовсе не потом. Вероника могла бы вдыхать этот аромат вечно и никогда бы не устала от этого.

— Домой, — сказала она. — Я же не могу остаться ночевать у тебя.

— Почему нет? Я могу спать на надувном матрасе. Оставайся у меня жить. Приставать не буду. — Он задумался, подняв глаза вверх. — Ну разве что завтра, когда немного отдохну.

У него было такое забавное выражение лица, что Вероника рассмеялась. А потом не удержалась и поцеловала его. Он усадил ее лицом к себе и крепко прижал к себе. Его руки работали слишком уверенно и быстро для шестнадцатилетнего подростка. В этом было что-то странное и неизведанное для нее. Испугавшись непредсказуемости происходящего, Вероника резко вскочила на ноги. Тимур поднялся следом и взял ее за руку.

— Извини, — сказал он, перебирая ее пальцы. — Я же сказал, не сегодня.

Лукавая улыбка озарила его лицо, и девушка мгновенно забыла все свои страхи. Перед уходом она убрала все ненужные лекарства со стола, оставив только те, что выписал врач. Рядом с ними она положила листочек, где подробно написала, когда и как принимать каждый препарат.

— Ты придешь завтра? — спросил Тимур, пока она обувалась в прихожей. — Мы с Диего будем ждать.

— Само собой. Но только ради Диего. Во сколько твои родители обычно уезжают на работу?