— Но ты в бою гораздо сильней его. И… — взгляд её расплылся. — Я видела две оружейные техники, одну из которых ты точно познал и мог изменять по желанию. Две техники передвижения, полностью тебе подвластные. Техника, которой ты сковывал противников, изменяя по желанию круг, в котором их охватывал лёд. Ещё земная техника, которой ты посылал куски льда. И они тоже были разного размера. Техника, которую ты передал Вепрям, техника…

Рейка сглотнула, взгляд её обрёл ясность, она спросила:

— Из какой фракции ты и твой учитель? Вы, — помедлив, она не сказала, а скорее выдохнула. — Гарой?

Я вытаращил глаза. Она видела Клатира, слышала часть наших разговоров, но всё, на что её хватило, это Гарой? Хмыкнул:

— Нет, не Гарой.

Рейка неожиданно скривилась:

— Ну да, рассказывай. Дура, на что я надеялась? Гарой! Конечно, нужна я тебе. Я и не думала, что такой сильный идущий, у которого в учителях целый Предводитель, посмотрит в мою сторону. И знаешь, что…

Она поджала губы и замолчала. Я нахмурился:

— Что?

Рейка ожгла меня взглядом:

— Неважно! Хоть бы спасибо сказал за то, что я закрыла рану на спине!

Я пожал плечами. Ну раз неважно, значит, неважно, её дело. Тем более что «спасибо» я говорил. Но мне нетрудно и повторить. Поднялся на ноги, протянул свитки обратно Рейке:

— Спасибо и пошли.

Она хмуро спросила:

— Куда?

Я пожал плечами, ткнул пальцем в сторону выхода:

— Туда. Глядеть, — подумав, пояснил. — Нас ищут. И они уже близко.

Рейка тут же заполошно оглянулась на своё место у пролома, откуда до этого следила за входом в поместье, спохватившись, сунула свитки в кисет и принялась метаться, поднимая с пола флягу, зеркало, что-то завёрнутое в ткань и приятно пахнущее пряными травами. Я лишь усмехнулся. Неплохо она здесь разложилась за это время. Хотя… Над нами уже вновь поднялось солнце, даже начало клониться к земле. Поэтому промолчал. Живот протестующе заурчал, и я сам залез в кисет, сунул в рот кусок мяса и, не ощущая вкуса, задумался о своём.

Интересная эта штука — Прозрение. Я всегда считал, что это всего лишь часть боевой медитации. Очень продвинутый его этап, о котором не знал даже учитель Кадор, не ставший Мастером. Ну, или сообщивший нам в Школе не все знания. Всё же мы были лишь новичками Воинами, а на нём тогда висели десятки ограничений.

Но, если вспомнить лес Гряды, когда меня преследовали старейшины и комтур. Или даже события двух дней назад, когда мы с Сарефом несколько тысяч вдохов ждали, пока Тёмный до нас долетит… Какое расстояние он преодолел за это время?

Глупо думать, будто сфера боевой медитации может охватывать такие расстояния. Не зря же Сареф так красиво назвал это умение. Прозрение. Со смыслом, с глубоким значением.

Я просто сидел и медитировал всю ночь и половину наступившего дня, позабыв обо всём на свете. О своих ранах, о своих врагах, о своих бедах и пропавших родных. В мыслях мелькнуло воспоминании о, покрытых пеплом, свитках, но я запретил себе даже думать о плохом.

Я был занят собой. И что же? Прозрение само сообщило мне о том, что пора заканчивать с Возвышением и оплёткой, с мыслями о будущем. Потому что до будущего ещё нужно дожить. А ощущение стали между лопатками всё сильней и сильней.

Рейка внезапно выдохнула:

— Да нет. Ерунда! Будь ты Гарой, ты бы узнал цвета Тамим на их броне. Будь ты Гарой, ты бы сам ткнул этим в лицо Агосту. Будь ты Гарой, ты бы не смотрелся таким слабым.

Теперь сжимал губы я. С каждой новой фразой всё сильней. Не выдержал и заметил:

— Слабым? Я сильней их всех. Я мог их убить, каждого. Но мне хватило сил обойтись лишь ранами, сохранить им всем жизнь и заставить их валяться в грязи. В одиночку.

Рейка вздохнула:

— Ты прав. Ты сильней их. Но уж прости, Леград, в тебе не ощущалось старшего. И даже то, что я назвала тебя учителем, не прибавило тебе в их глазах веса.

На этот раз я сумел промолчать. Может, и впрямь так оно и было? Может, полгода слугой не прошли даром? Мне стало слишком привычно прятать взгляд и сгибать спину. Делать всё то, что я так ненавидел в деревне и поклялся никогда больше не повторять. Дарсовы Саул. Чтобы я ещё раз…

Ни слова больше не говоря я двинулся на выход мимо осыпавшегося песком голема.

Мы с Рейкой вышли из развалин, прошли до края зарослей, амулеты глушили весь хруст сухой травы под нашими ногами, скрывая нас от чужого слуха. Там я осторожно, лезвием Верного раздвинул ветви кустарника, открывая нам вид на улицу. И губы сами искривились в усмешке.