Такая нежная, спокойная, сладкая.

Вижу разодранные подушки, одеяло, а точнее оставшиеся ошметки.

Бездна… Что я сделал?

Привстаю бесшумно, боясь разбудить льдинку. Голый… Натягиваю на торс кусок ткани, чтобы не смутить маленькую. Гляжу на нее. Льдинка одета. Ну, почти. Разве можно назвать одеждой то, во что она завернуто? Главное что она все так же невинна.

В памяти проскальзывает вечер. Демоны, балкон, ритуал, который мы так и не досмотрели, потому что маленькая… маленькая разозлила меня и разбудила монстра.

Узнала про фиктивный договор, пришла в ярость и в ярость привела темную часть моей души.

И где была моя голова? Никакого контроля над силой. Глядишь, монстр изживёт меня из собственного тела. Убираю золотистые локоны, немного спутавшиеся между собой. Замечаю кроваво красный след на её шее. Девчонка резко подскакивает и мигом отползает. В глазах застыл ужас и слезы, которые ту же резанули по сердцу.

– Маленькая, ты в порядке?

– Ты псих ненормальный, – выдает испуганно и плачет.

– Испугал тебя?

– Ты сказал верить тебе, и я верила! Ты просил не лгать, и не лгала! А сам все это время нагло лгал глядя в глаза! Я никогда не прощу тебя. Никогда и не за что не стану твоей! Я тебя ненавижу! Лучше я сгину, лучше отдам душу демону! Правильно говорят, что все Боги эгоистичные и думают только о себе! Я ненавижу тебя! И забери свой проклятый кулон! – сорвав голос в крике, срывает еще и мой подарок, швырнув его на пол. Тот разлетается на осколки. Монстр реагирует, рвется наружу. Я пытаюсь держать себя в руках. Отхожу в сторону. Сердце бьется так часто, что готово разорвать грудную клетку. Внутри все сжимается от боли. От её боли. Боюсь подойти к ней. Боюсь сорваться.

– Не делай поспешных выводов о других Богах, не узнав их. Тебя выбрал Бог, а тебя это не устраивает? Или тебе напомнить, что от того старика ты сбежала ко мне?

– ну давай! Чего ты ждешь? – срывается с постели и стремительно подходит ко мне наступая на осколки разбитой подвески. – Бери мое тело, ты ведь так этого хотел?

– Снова перешла на ТЫ? Определись уже, маленькая, мне надоедает это.

– Тогда отправь меня домой!

– Это не возможно.

– Серьезно? Интересно почему я думала, что получу силу, проведу с тобой ночь и отправлюсь домой? Наверно потому что ты обещал!

– Я не давал тебе обещание.

– Но и сделку мы не заключали! Ты все заранее знал. Глумился надо мной! Зачем надо было пугать меня досмерти? Бесчувственный и жестокий эгоист. Если не найдешь способ вернуть меня домой моей ненависти к тебе хватит на бесконечность проживаемою с тобой.

– А как же отец? Ты больше не хочешь его увидеть?

– Я верила в тебя, а ты предал свое слово. Я думала слово Бога не рушимо. – Она отошла от меня, села на кровать. Глаза пустые, безжизненные. Хотелось стереть печаль с ее лица. Но Я не мог подойти к ней. Не мог обнять и утешить. Я не мог даже сдвинуться с места.

– Мой Народ гибнет от недостатка истинного ведения, а ты думаешь, я смогу с этим смериться и спокойно жить здесь, с тобой? Зачем я тебе, Проклятый Бог, когда вокруг тебя столько женщин? Зачем я тебе, не искушенная, ничего не знающая и не умеющая? Хоть раз в своей жизни, скажи правду.

– Эль, – подхожу и беру за подбородок. Синие глаза опущены в пол. Блестят как сапфиры. Алые губы искусаны в кровь, дрожат. А ее боль, словно острые копья, вонзаются в меня каждую секунду. – Мне нужна твоя любовь.

– Любовь, говоришь. Зачем она тому, кто не умеет любить? – поднимает взгляд и топит меня в своей синей Бездне боли и отчаяния. – Ты никогда не поймешь этого чувства. Такой как ты просто не может его почувствовать.

– Знаешь, маленькая может быть душа моя проклятая, но она очень чувствительная. Не бросайся такими словами, ведь можешь пожалеть.

– Моего отца хотя бы искали? Или это так, для отвода глаз, пустые слова?

– Я искал его. И не только я. Обещаю. Это я тебе обещаю, мы его найдем. Но не проси вернуть тебя домой. Я никогда этого не сделаю. Не потому что это не в моих силах. Даже если бы это было так. Я все равно не смог бы тебя отпустить.

– Ну зачем я тебе?

– Только любовь смертной может спасти такого как я, Проклятого.

– Ну а ты сможешь полюбить?

– Нет. Это противоречит такому как я. Боги любить не могут.

Несколько минут молчания оказались тяжелее, чем все мое пребывание в аду. Она наконец выдохнула и снова взглянула на меня. Понятия не имел, чего я от нее сейчас ожидал, но только не равнодушия.

– Но ты ничего не сделал, чтобы заслужить мою любовь. А я… Мой грех только в том, что я однажды посмела мечтать быть рядом с вами, Бог Агросс.