— Что случилось-то, Аркадий Николаевич? — застирывая штанину от керосина, поинтересовался Вовка.

— Два дебила малолетних. Ладно, она, но тебя-то я за взрослого считал. Ты, какого хрена про расстрел царских дочерей написал. Совсем из ума выжил. Что народ подумает, что большевики расстреливали детей. Девочек маленьких. Дебилы, конченные. Завтра же и вас на Лубянку потащат, и меня следом. И ведь эта клуша ещё в библиотеке. Специально, что ли, подставить решила? Ну, я ею завтра займусь! — Закурил, чуть упокоившись Аполлонов, и уже почти нормальным голосом сказал, — Всё нормально с остальным докладом, а вот про царскую семью вычеркните. А так молодцы. Хорошо поработали. Про Кшесинскую так просто отлично.

— Аркадий Николаевич, — Вовка решил, что момент подходящий. Он без штанов, генерал тоже в трусах семейных. Пар выпустил, — Я там одну интересную бумажку украл. Из Ленинской библиотеки.

Глава восемнадцатая

Где бы ни были мы, но по-прежнему

Неизменно уверены в том,

Что нас встретит с любовью и нежностью

Наша пристань родительский дом

Родительский дом начало начал

Ты в жизни моей надёжный причал

Родительский дом пускай много лет

Горит в твоих окнах добрый свет

Людмила Николаевна и Павел Александрович Фомины сидели за столом их квартиры в рабочем посёлке возле Куйбышева и сосредоточено читали газеты. Дело настолько редкое в их семействе, что Мишка даже не решался начать канючить, что он тоже хочет прочитать статью о Вовке. Он подходил, то к отцу сбоку пристраиваясь и пытаясь увидеть фотографию в «Советском спорте», то убедившись, что батя ещё водит пальцем по строкам и даже половины статьи не осилил, перебегал к матери с другой стороны стола и заглядывал в «Комсомольскую правду».

Газеты с работы принёс батя, Фомины, как и все в посёлке выписывали, конечно, газеты, но не «Советский спорт» и «Комсомолку». И без этого хватало. Отец в этом году выписал обычную «Правду» и городскую «Волжскую зарю». Мать же выписала «Волжскую коммуну». А тут вдруг на пятиминутку, перед работой, их мастер Иван Петрович приносит две газеты и говорит, что сегодня вместо политинформации прочитает народу одну статью из «Комсомольской правды». И прочитал. В статье говорилось о том, что необходимо развивать в СССР олимпийские виды спорта, в том числе и хоккей с шайбой, который ещё продолжают некоторые недальновидные товарищи называть «канадским», противопоставляя его «русскому». Только вот, "русский" хоккей не очень популярен в мире, и когда наши спортсмены поедут выступать на Олимпийские игры, то окажутся в дураках из-за того, что вовремя не озаботились развитием в стране именно этого зрелищного и уже любимого многими в СССР вида спорта.

Статья была довольно длинная и умная. Все рабочие согласно кивали головами, соглашаясь с автором статьи. Заканчивалась она призывом трудовым коллективам и организациям не в ущерб "русскому" хоккею развивать и хоккей с шайбой.

— Петрович, а Петрович, а чего это ты эту статью нам прочитал, из нас, стариков, что ли команду будем создавать, так у нас никто и на коньках стоять не умеет, — кхекнул бригадир сварщиков Иван Кузьмич Столяров, перекладывая маску сварочную с колена на колено.

Раздались смешки, но больше озадаченно люди смотрели на мастера.

— Ага, Петрович, ты народу-то поясни, чего вдруг. У нас ведь есть на заводе команда, там вон недавно совсем сынок Павла Александровича ребят наших тренировал, — приподнялся с места комсорг участка.

— Вот, — мастер приподнял руку и слегка прихлопнул по газете, — Вот об том и говорю.

— О чём о том? О Павле? — опять переложил маску бригадир.

— Ну, почти. О сынке его. О Вовке. Ой, звиняйте. Читаю. Авторы статьи: Председатель спортивного общества «Динамо», заместитель министра МВД генерал-полковник Аполлонов Аркадий Николаевич и нападающий московского «Динамо» Владимир Павлович Фомин.

— Да и иди ты, Петрович! Вовка наш! С генералом статью в «Комсомолке»? — не поверил комсорг.

— Читаю для особо тугоухих и контуженных. Автор статьи — нападающий московского «Динамо» Владимир Павлович Фомин.

— А ну, покажь? — Столяров передал сварочную маску сидевшему рядом «Пашке» и потянулся за газетой.

Мастер передал бригадиру сложенную четвертинкой газету. Заголовок статьи и фамилии авторов были подчёркнуты красном карандашом.

— Пашка, магарыч с тебя. Сегодня ведёшь всех в пельменную. Закусь-то сами купим, а вот пиво с беленькой с тебя.

— Мужики, а может в пивную завтра, я рыбки вяленой прихвачу. Там такие голавлики есть, прямо капает с них жир. С Вовкой и ловили.

— Ну, если с Владимиром Павловичем ловили, тогда конечно, тогда да, — передал газету «Пашке» Иван Кузьмич.

— Иван Петрович, не дашь газету, вырежу, на стенку повешу, да и жене Люде показать надо.

— Не, Павел Лександрыч не могу, видишь дырочки сбоку, это с подшивки снял, вернуть надо, — и, видя, как скукожился Фомин, взял со стола другую газету, — Вот эту возьми, парторг завода специально для тебя по моей просьбе нашёл. Вырезай и в рамочку, вон деда Коля, — он кивнул на старичка, сидевшего с краю, — красивые режет.