Удар топором прямо в грудь (безрезультатно — лезвие топора врезалось в броню), уход в сторону, удар топором по ноге и противник, заорав от боли, опустился на колено. После чего тут же получил топором по шлему, опрокинулся на спину и затих. Вряд ли я его убил, к слову. Ну и хрен с ним, главное, что пока что он никакого сопротивления не окажет.

Второй противник как-то нелепо махнул мечом. Такое впечатление, что делает это впервые. Я легко поднырнул под лезвие, и когда вновь поднялся, обрушил свой топор на руку противника, сжимающую оружие.

Хруст и дикий вопль! Ну вот, и наручи не помогли — сломал бедолаге руку.

Противник же выпустил оружие и, продолжая вопить, схватился здоровой рукой за покалеченную конечность. Долго ее баюкать я ему не позволил — лезвие топора вошло точно между шлемом и броней.

Он враз захрипел, забулькал, уставился на меня непонимающим взглядом, и в следующую секунду начал оседать на землю.

Мои товарищи если и отставали от меня, то ненамного — Олаф вытаскивал меч из своего поверженного противника, Гор добивал своего оппонента. Нуки сражался сразу с двумя, заставляя их пятиться, отступать, уворачиваться от огромной, страшной и неимоверно быстрой секиры берсерка.

Остальные гвардейцы от чего-то в бой вступать не спешили, топтались чуть дальше от кипящего сражения, словно бы не зная, что им делать — бросаться на выручку товарищам или бежать отсюда со всех ног.

М-да…и это гвардейцы… Я двинулся к ним, предварительно стряхнув со своего топора кровь, которая успела его обильно залить. Двое из «нерешительных» все же определились со своими дальнейшими действиями и бросились на меня.

Первый из них, подняв меч над головой, с бешеными глазами несся прямо на меня. Я же просто отступил в сторону, позволяя ему пробежать мимо, туда, где его встретит Гор, закончивший с прошлым противником. Второй же мой враг был более осторожен. Он выставил меч перед собой, выжидал.

Ну, я ждать ничего не собирался. Сделав вид, что собираюсь броситься на него, рванул в другую сторону. Враг купился на мою уловку и попытался ударить мечом в то место, где я, по его мнению, должен был появиться.

Надо ли говорить, что его меч просто рассек воздух?

Я зацепил его меч бородой своего топора и уже привычным, можно сказать, отточенным движением провернул рукоятку, заставляя противника повернуть меч, вывернуть руку.

Как и следовало ожидать, он вцепился в свое оружие мертвой хваткой, и когда я повернул топор еще больше, ему не оставалось ничего другого, кроме как отпустить оружие.

Я наступал на него, поигрывая топорами, нисколько не смущаясь того факта, что мне придется убить безоружного человека. А что? Пошел в гвардейцы — надо было учиться сражаться, а не только девок клеить. Теперь расплачивайся.

Я принялся лупить противника топорами с такой скоростью, что ему не оставалось ничего другого, как пытаться убежать. Но, естественно, это не удалось: стоило только повернуться ко мне спиной, как я нанес ему сильнейший удар по голове. Глупец громко ойкнул и рухнул на землю. Ну а мне осталось лишь добить его.

Я огляделся. Противников осталось меньше половины. С одним из них сражается Олаф.

Нуки был чуть дальше, и сражался он всего с одним противником. Хотя «сражением» это назвать было трудно — неподалеку от Нуки лежало несколько трупов. Один из них был попросту располовинен, разрезан пополам — верхняя часть туловища валялась метрах в двух от нижней. Еще один труп лежал на спине, а из него, будто бы Эскалибур из камня, торчала секира Нуки.

Последнего своего противника берсерк попросту избивал голыми руками. Тот где-то потерял шлем, и его лицо уже успело превратиться в кровавый блин — кулак Нуки с периодичностью в несколько секунд впечатывался в лицо гвардейца. Но тот, похоже, давно уже был без сознания. Иначе объяснить, почему он не пытается защищаться, отбиваться, или хотя бы вырываться, было нельзя.

В отдалении стоят всего четверо. Один из них собирается сцепиться с Гором, заходящим со стороны.

Ну что же, значит, последние трое на мне…

Позади послышался плеск воды. Я оглянулся.

Драккары прибыли. Три корабля уже вылезли носами на берег и воины спрыгивали с борта, бежали в нашу сторону.

Я вновь повернулся к оставшимся противникам и с удовольствием отметил появившийся на их лицах страх.

И вот в этот самый момент произошло то, что удивило, обескуражило меня. Впрочем, не только меня.

Один из оставшейся троицы вытащил меч из ножен и молниеносным ударом вонзил его в тело одного из своих соратников. Тот всхлипнул, схватился за меч, торчащий в животе (угу, а броня-то, оказывается, полное дерьмо — на груди еще кое-как держит удар, а вот на животе…), но нанесший удар воин уперся рукой ему в плечо, толкнул вперед, освобождая меч.

— Ты что делаешь? — завопил третий, до этого находившийся в оцепенении.

— Тихо! Делай как я! — приказал ему убийца, а затем повернул ко мне лицо. — Мы сдаемся!