Меня больше не пугали бородавки, которыми было усыпано все его лицо. И тошнотворный запах куда-то испарился. Наоборот, от него пахло сиренью. Мы целовались под потолком среди россыпи колокольчиков, щурясь от ярких всполохов жар-птиц. Мы были в толпе и в одиночестве. Я совсем забыла о времени. Пусть оно замрет! Стой, время, стой! Мне никогда не было так хорошо, как с ним.

–Что ты такое? –спросила я.

 –Просто Жаборыл, – ответил он. – Один-единственный во всех мирах. Потому что мы перестали размножаться.

–Отчего?

–Не знаю, Варежка, не знаю, –он зарылся лицом в мои волосы. –Наверное, потому что наши женщины вымерли, а для остальных мы слишком уродливы.

–Это неправда. Ты –красивый, – горячо возразила я. –Просто не похож на других. Красота –она ведь разная. Знаешь, в своём мире я –дурнушка.

–Этого не может быть! –заволновался он. –Никогда так не говори! Ты –самая красивая девушка из всех, кого я видел.

–Видишь, Жаборыльчик, ты успокаиваешь меня, а я тебя. Потому что окружающие считают нас уродцами. А мы друг для друга выглядим совсем не так, как для остальных. Хотя… – я кивнула в сторону крылатой ярко-зеленой лисицы, которая кружилась вокруг нас, сверля меня настоящим, злым, не женским, а именно бабским взглядом.

Жаборыл обернулся и рассмеялся:

–Да нет, это не то, что ты думаешь. В мире фамильяров я ценен только тем, что остался совсем один и теперь самая редкая зверушка. Вот девушки и кружат вокруг меня. Чтобы потом похвастаться подругам, что были с Жаборылом. Они думают, что меня легко заполучить, потому что я – уродец, который всегда счастлив, когда на него обращают внимание.

–Ты не уродец, –я положила голову ему на грудь. –Ты –прекрасный принц, который случайно оказался в теле лягушонка.

–Ты, Варежка, единственная принцесса во всех Мирах Судьбы, –Жаборыл погладил меня по лицу, заглянул глаза и снова поцеловал в губы.

Свет в клубе начал меркнуть. Жар-птицы побледнели. Все краски потекли, размывая очертания фамильяров и джиннов, что управляли оркестром.

–Что это? –не поняла я.

–Бал закончился. Пора возвращаться, моя принцесса! Я отнесу тебя на площадь.

Мы вдруг оказались на рыночной площади. Флора по-прежнему спорила с торговкой о цене на эльфийскую ткань.

–Они даже не заметили твоего отсутствия, –прошептал Жаборыл. – Для них прошли всего несколько минут. Потому что я разделил неделимое и объединил несоединимое: нас с тобой. Прощай, моя принцесса! Я никогда тебя не забуду, даже если больше никогда не увижу.

–Постой, зачем ты так? Почему уходишь? Что значит: не увидишь?

Сердце чуть не разорвалось в моей груди.

–Для того, чтобы скрываться, нужно много сил, –плечи Жаборыла печально поникли. –Раньше я черпал их у королей. А теперь в разлуке с ними мне все сложнее прятаться. Особенно, если щедро трачу

магию, не восполняя запасы.

–На меня тратишь, да? –я провела ладонью по его длинным шелковистым волосам до плеч, четко поделенным посередине на два цвета: снежно-белого и угольно-черного.

Он порывисто схватил мою руку, поцеловал пальцы, кисть, повернул ее ладонью вверх и надолго приник к ней губами.

– Отвечай мне, Жаборыльчик, не молчи!

Он молча кивнул.

–Но зачем же ты столько потратил? Почему спасал меня? Для чего повел на бал? Ты ведь мог оставить эту силу себе.

–Не мог! –покачал он головой. –Без тебя не жизнь, Варежка, а ужасное существование. Я бы еще раз всё отдал, чтобы быть с тобой. И если когда-нибудь тоскливым зимним вечером тебе станет скучно, вспомни обо мне. О том, кто так любил тебя, что готов был умереть за пару коротких свиданий.

–Не смей, слышишь? Не смей умирать из-за меня. Хочу, чтобы ты жил! Ну хотя бы ради меня!

–Без тебя не жизнь, Варежка, –тихо повторил он. – И вместе не жизнь. Нам не позволят. В мирах Судьбы нет свободы выбора. Если ты родился фамильяром, то им и умрешь. И не смей считать себя свободным существом! Судьба каждого предначертана с рождения. Просто у свободных существ, таких, как у тебя, например, есть иллюзия свободы. А у фамильяров только цепь, что привязывает их к хозяину.

–Я –человек. И если у меня нет цепи, то ты можешь быть со мной, Жаборыльчик, –я прижалась к нему всем телом. –Если один из нас свободен, то и второй может быть тоже свободен. Должна быть какая-то магия. Ахалай-малахай, артефакт, волшебная палочка, чудодейственная трава. Ну что там у вас еще меняет реальность в ваших этих магических мирах?

–У тебя тоже есть цепь, Варежка. Просто ее не видно. Ты не слышишь, как стучат, ударяясь друг о друга ее звенья. У всех есть своя цепь, –он отошел на несколько шагов.