Моя голова покоилась на его ногах, и он неспешно поглаживал меня по волосам и плечам. Из моей спальни доносилась песня Palpite бразильской исполнительницы Vanessa Rangel. Я под настроение иногда любила включить нечто такое, чтобы вспомнить родной язык. А вот Диего не любил музыку на португальском, хотя язык он помнил и до сих пор мог свободно на нём говорить.

В своё время, ещё живя в Рио, мы оба ходили в одну школу и там преподавали английский язык. Диего сказал мне прилежно учить его, ведь в жизни может пригодиться любой навык. Он как в воду глядел, потому что когда мы переехали в Штаты, то уже могли более-менее нормально общаться и понимать окружающих, а со временем я и вовсе начала забывать родной язык.

Сегодня у меня был выходной, а у Диего скоро начнётся тренировка, но сейчас мы просто сидели в гостиной на диване и беседовали. Такие диалоги были далеко не редкостью для нас, потому что я всецело доверяла брату и всегда всем делилась с ним. Поскольку Диего снимал нам отдельную квартиру, то с приёмными родителями мы виделись уже не так часто, как раньше. Соответственно и бесед по душам с ними было немного. А от брата я ничего не утаивала. Он был для меня всем миром. Без него я бы не выжила ни в детстве, ни в юношестве после травмы, ни сейчас, когда в мою жизнь стремительно ворвался цунами по имени Оливер.

— В порядке. Разве что капельку нервирует нахождение Оливера на этом континенте. Зачем он вернулся?! — тихо спросила, чуть не замурлыкав от трепетных поглаживаний брата.

Такого Диего знала только я. Для всех он был хладнокровным и непробиваемым боксёром, с которым лучше не шутить. Да лучше вообще особо с ним не разговаривать, если честно. Если ему что-то не понравится, то ваша голова долго на плечах не удержится. А если вы, безмозглый идиот, обидели кого-то из его близкого окружения, то… всего вам хорошего. Пусть облачка станут вашей периной, и ангелочки приносят вам виноград на ужин.

— Он вернулся, чтобы получить твоё сердце. Опять. Ты уверена, что ничего к нему не испытываешь? — аккуратно спросил он, проведя ладонью от плеча до кисти и обратно.

— Уверена. Ди, это всё в прошлом. Я была маленькой и глупенькой. Мне вообще кажется, что я влюбилась в него только потому, что никого, в принципе, больше и не видела. На чемпионатах ты ни на кого не смотришь, думая только о том, как выступить и победить. А свободного времени особо и не было. А то, что было я проводила рядом с ним. Нельзя же всерьёз рассматривать детскую любовь, — вслух рассуждала, пока Диего неспешно поглаживал меня.

— Однако мы всерьёз рассматриваем последствия твоей детской любви, — заметил он.

— Да, но последствия остались, а любовь прошла, — возразила я.

— Надеюсь. Очень на это надеюсь, сеструха, — вздохнул Диего.

— Ты чего-то боишься, да? — тихо поинтересовалась, прикрыв глаза.

Я обожала такие минуты нашего с ним времяпрепровождения. Сразу вспоминалось детство в Рио, когда Диего со сбитыми костяшками приходил в наше подобие дома с прохудившейся крышей и скрипучими полами, протягивая мне небольшой пакет сока и сэндвич. Иногда он приносил мороженое или печенье. Сам он ел мало, стараясь сначала накормить меня. В фавелах, где мы жили, все знали Диего, и никто даже не смел тронуть меня. И это несмотря на столь юный возраст. Но мой брат держал в страхе наших ровесников, а старшее поколение любило Диего за возможность заработать на его боях, где он выступал чуть ли не каждый день.

Не знаю откуда у него такая любовь к дракам, но он прирождённый драчун. Вот правда! Может, наш биологический папа был профессиональным боксёром?! Не знаю. Диего мне рассказывал, что папа много пил, а мама продавала наркотики и сама на них сидела. Поэтому сложно сказать в чём они были талантливы и какие черты мы унаследовали от них. В противовес родителям, мы с Диего ненавидели наркотики и всё, что связано с зависимостью и разрушением организма. Ещё Диего мне говорил, что я внешне очень похожа на отца, как и он. Странно, но я практически не помню родителей. Мои детские воспоминания начинаются с момента, когда я сижу за столом и жую чёрствый хлеб, а Диего ругается с родителями и кричит, что «этот сброд не должен заходить в наш дом, потому что здесь маленькая девочка».

Очевидно, к нам приходили разные субъекты за очередной дозой, что совершенно не смущало родителей. А потом они ушли и не вернулись. Я понятия не имею куда она пропали, ведь денег у них не было. Диего сказал, что скорее всего их поймали и посадили. Но, если мать ещё можно было упрятать за решётку за распространение запрещённых веществ, то отец был простым пьяницей. В общем, неизвестно что с ними стало. Мы просто в один день остались одни и Диего взял всю заботу обо мне на себя. Так продолжается и по сей день.

— Не знаю можно ли это назвать «боюсь», но я не хочу, чтобы ты снова попала под его очарование и поверила в его красивые слова с дебильным акцентом, — ответил он с ноткой сарказма в голосе.

— Акцент у него правда дебильный, — тут же согласилась я, но прозвучало неубедительно.

А всё, потому что мне нравился этот ужасно сексуальный акцент. Диего, наверное, догадывался об этом.

— Я могу забирать тебя после учёбы, чтобы точно оградить от него, — предложил он.

— Ди, у тебя бои и тренировки. К тому же ты в этом году заканчиваешь универ. Куда тебе ещё и за мной ходить по пятам?! Он же не маньяк, чтобы так избегать его. Я сама справлюсь с ним и его напором. Если он, конечно, снова объявится, — заверила его, немного подвинувшись на его ноге.