Взгляд Альмара метнулся к двери, будто мальчик хотел кинуться к выходу. Но нет, остался на месте, только правой рукой судорожно сжал край своей туники. Потом нервно ее дернул.

— Ваши старшие сообщили правду. Пять камней, — с новой интонацией в голове произнес тэрэсэ.

Истен узнал эту интонацию. Не мог не узнать — потому что сейчас, глядя на сияющие кристаллы, он испытывал то же чувство, которое звучало в голосе тэрэсэ.

Зависть.

Подумать только, пять камней…

— Я его забираю. Мои слуги немедленно доставят оговоренную сумму, — сказал тэрэсэ и потянулся к ошейнику Альмара, который все так же держал в руке стражник.

— Прошу прощения, господин, но это невозможно, — стражник говорил почтительно, но твердо. — Мальчика продадут на закрытом аукционе, как только прибудут остальные покупатели, два магистра из королевства и князь Тингина. Если вы сможете перебить их предложения, он ваш.

Тэрэсэ отчетливо скрипнул зубами, но руку от ошейника убрал.

— Когда они прибудут? — спросил недовольно.

— Вероятнее всего завтра, господин.

Тэрэсэ коротко кивнул и развернулся к двери. Стражник вновь защелкнул ошейник на шее Альмара — кристаллы на браслете в руке тэрэсэ тут же погасли — и шагнул было за гостем следом, но в этот момент Альмар правой рукой, которой только что комкал тунику, вцепился ему в рукав.

— Господин! Когда мне принесут ужин, господин? — жалобно спросил он на языке империи. — Я умираю от голода!

Стражник недовольно оттолкнул мальчика.

— Скоро принесут. Не ной, — сказал грубо.

Едва за ними закрылась дверь, жалобное выражение с лица Альмара исчезло. Он поднял руку, потирая ошейник, и уставился на закрытую дверь. Будто чего-то ждал.

Истен тоже ничего не говорил, все еще пытаясь побороть змею зависти. Завидовать ребенку, такому же обездоленному, как он сам, из-за его Дара — это было последнее дело. Но зависть грызла и грызла, и никак не хотела уходить.

— Пять камней, — наконец произнес Истен вслух, не в силах больше держать мысли при себе.

— Что? — мальчик моргнул и недоуменно посмотрел на него.

— Пять камней, — повторил Истен. — Знаешь, когда в последний раз в империи находили ученика с таким потенциалом?

Альмар молча покачал головой.

— Почти четверть века назад. — Истен прекрасно помнил свой первый разговор с отцом на эту тему, как помнил и несколько обгоревших бумаг из дома мертвеца, которые ему довелось тогда прочитать. — А знаешь, как этого ученика звали?

— Нет, — но что-то в выражении лица мальчика сказало, что он начал догадываться.

— Его звали Арон Тонгил. Тот самый Арон Тонгил. Правда, его учитель Джат Пеларе никому не рассказывал о потенциале ученика, записи об этом выплыли только с его смертью… Ты понимаешь, что это значит?

— Н-нет, — в глазах мальчика мелькнул страх — впервые с момента их знакомства.

— Эй, Альмар, в твоем магическом потенциале нет ничего страшного, — сказал Истен успокаивающим тоном, не очень понимая, что именно испугало ребенка. — Наоборот. Просто, если ты доживешь до мастерского экзамена и пройдешь его, то через какое-то время сможешь встать на равных с самим Тонгилом… А тар Мэлгон просто дурак, как и эти жрецы Солнечного! — добавил он с внезапно вспыхнувшим раздражением. Истену никогда не нравился фанатизм, с которых служители светлых богов пытались уничтожить Темных магов. Это было — не при жрецах будь, конечно, сказано, — но это было настоящее вредительство! Темных магов не следовало уничтожать. В них следовало воспитывать верность империи, а потом использовать их на ее благо! Жаль только, мнение Истена никого сейчас не интересовало…

— Встать на равных? — повторил мальчик. — Но Тонгил мертв. Вы имеете в виду — достичь его уровня?

— Мертв? — раздражение схлынуло, и Истен невесело усмехнулся. — Да если бы! Живехонек.

— Что? — ребенок весь подобрался. — Он жив? Но я ведь… То есть…

— Жив-жив, — подтвердил Истен. — К сожалению. Ты слышал, что его убили, да? Ну так вот, он воскрес.

Мальчик сглотнул. Правая рука сперва судорожно сжала запястье левой, потом метнулась к ошейнику.

— Да что ты так напугался-то? — Истен посмотрел недоуменно. Но, мгновение спустя, наконец, понял. — Ты из-за пяти камней, да? Решил, что он сочтет тебя возможным соперником и убьет?

Идея, озвученная вслух, прозвучала еще более нелепо, что в его мыслях.

— Я… Н-нет…

— Сомневаюсь, что он тебе что-то сделает, даже если узнает про пять камней, а потом на тебя наткнется, — Истен вздохнул. Тонгил был, конечно, чудовищем, но своих, таких же, как он сам, Темных магов, убивал только по серьезным причинам. И уж понятно, что маг с таким самомнением, как у Тонгила, ребенка соперником не сочтет. Гордыня не позволит… Хотя… Хотя, как знать, на что он способен сейчас, с Изнанкой, сидящей внутри?

— Тебе не о нем думать надо, а о том, куда попадешь, — сказал Истен. — О том, кто окажется покупателем. Если тэрэсэ — вот этот, который только что приходил, — то плохо. Маги Народа Песка скупают детей с Даром по всему миру, обучают их в закрытых школах, потом ставят печати послушания и отправляют сражаться с Пустыней. Только толку нет. По нашим выкладкам… То есть, я хочу сказать, по выкладкам имперских книжников, которые мне довелось увидеть, Пустыня полностью поглотит все города этой страны через пятнадцать лет.