Арон резко замолчал, повел головой из стороны в сторону, будто принюхиваясь, и потом уставился куда-то на север. Но Мэа-таэль достаточно хорошо его знал, чтобы понимать — к обычному чутью это отношения не имело. Так срабатывало чутье мага на опасность.

— Бесов старик, — прошипел Арон, и по лицу его на мгновение скользнула гримаса ненависти.

Потом быстрым движением он открыл кошель с амулетами, вытряс все на землю, выбрал несколько и швырнул в сторону своего походного мешка, а Тени поймали эти амулеты еще в воздухе и в мешок уложили. Другие же Тени подхватили оставшиеся амулеты с земли, засунули назад в кошель и аккуратно убрали кошель в походный мешок Мэа-таэля. А потом полуэльф ощутил, что его руки вновь свободны, а удавка больше не давит на горло.

— Если он не будет ни о чем тебя спрашивать, молчи, — отрывисто велел Арон. — Если спросит, добавляй в конце фразы «Мастер», отвечай сразу, кратко, по делу, и почтительно. Так почтительно, будто говоришь с… с Верховным Шаманом. Даже нет, с целым собранием Верховных Шаманов! Мэль, ты меня понял?

— Э… — ответить Мэа-таэль не успел.

Из-за холма вышел человек и направился к ним. Вернее, мгновение назад он был еще там, далеко, а затем вдруг оказался совсем рядом, будто прошел невидимыми Вратами.

На старика человек походил слабо — крепкий мужчина лет сорока, коренастый и широкоплечий, с типичной внешностью кочевника. Судя по узорам на одежде — из племени унсар.

Мэа-таэль перевел взгляд на Арона — лицо мага не выражало сейчас никаких эмоций, кроме вежливого внимания. Ни тени прежней ненависти. И ни тени удивления, когда унсар вдруг вот так переместился в пространстве.

Поднявшись на ноги, Арон поклонился унсару — как младший старшему — и Мэа-таэль торопливо повторил его движение, одновременно пытаясь понять, кем мог быть этот чужак.

И… «мастер»?

Почему «мастер»?

Так среди магов было принято обращаться к своим наставникам. Но Арон не раз упоминал, что его учитель погиб много лет назад.

— Заставил ты меня побегать за тобой по Степи, — сказал унсар вроде бы добродушно, но за словами слышалась угроза.

Арон развел руками.

— Прошу прощения, что доставил вам неудобство, мастер.

— Я ненадолго потерял тебя на тропе местных духов, — продолжил унсар, — эти выскочки перекрыли… — он вдруг замолчал, и почти доброе выражение лица сменилось откровенно недобрым. — Твое эррэ! Что ты сотворил со своим эррэ, мальчишка?

«Мальчишка»?

Интересно, когда к Великому Магу Арону Тонгилу, главе Темного Ковена и Наместнику Севера, обращались так в последний раз? Лет пятнадцать назад? Двадцать? Или и того больше?

Несмотря на очевидную серьезность ситуации, мысленно Мэа-таэль не удержался от смешка — а потом подумал, что он, наверное, тоже злопамятный. Нехорошо. У Арона ведь было куда больше причин злиться, а он Мэа-таэля простил. То есть, кажется, простил…

Между тем Арон ничем не показал, что такое обращение его задело.

— Что не так с моим эррэ, мастер? — спросил он вежливо.

— Что не так? А сам не чувствуешь? Оно порвано, перекручено и двоится во многих местах.

— Вот оно что. Должно быть последствие моего воскрешения, — тем же тоном и так же без тени удивления сказал Арон.

— А, воскрешения, — задумчиво протянул унсар. — Ну, возможно, возможно. Я слышал о твоей смерти, да. Невовремя ты позволил себя убить. Впрочем, воскрес и ладно. Через несколько дней… — он вновь замолчал и в этот раз молчал куда дольше. Взгляд его скользил по Арону, по пустому пространству рядом с ним и вновь возвращался к Арону. И когда унсар заговорил, Мэа-таэлю вдруг, без всякой причины, захотелось оказаться где-нибудь в другом месте. Главное — подальше отсюда.

— Мертвое Искусство, которому я тебя обучил, где оно?

Вдобавок к странному мастеру еще и Мертвое Искусство? Как многого, оказывается, Мэа-таэль не знал о своем друге…

— Я заменил его Тенями, — прежним вежливым тоном ответил Арон.

Унсар на это отреагировал не сразу, и выражение лица у него было такое, словно он не мог поверить тому, что услышал.

— Ты… ты посмел… — выдохнул наконец. — Бестолковый мальчишка! Зачем?

— Я не мог контролировать свой Мертвый Дар. Пришлось от него отказаться.

— Не мог контролировать… Не мог контролировать и поэтому отказался от величайшего могущества, доступного смертному?

— Именно так, мастер.

Желание куда-нибудь исчезнуть, появившееся у Мэа-таэля полминуты назад, стало почти нестерпимым. От унсара несло смертью, и с каждым мгновением это ощущение становилось сильнее.

А потом разом схлынуло.

— Тебе невероятно повезло, что я не узнал о мере твоей глупости и неблагодарности раньше, — сказал унсар бесцветным голосом. — Сейчас возможности подготовить нового ученика у меня нет, придется работать с тобой. Время закончить то, что не успел сделать я, почти наступило.