Третий. Он позволяет нам проделать все снова. Наказание не только не предотвращает повторения, но и позволяет человеку (вам или другому) сказать: "Я заплатил сполна, и теперь я волен делать все снова". Многие люди соизмеряют вину, которую они ощутят, с удовольствием, которое получат от совершения запрещенного действия. Если они хотят "заплатить цену", то пусть делают, что хотят. Многие взвешивают ожидаемый гнев со стороны других, перед тем как предпринять действие. "Если я опоздаю на пять минут, они все с ума сойдут". Они делают выбор между возмущением других людей и тем, что Заставляет их самих опоздать на пять минут. Если они готовы понести и выдержать наказание, то пусть опаздывают. Вина и возмущение не только не предотвращают "зло", но и увековечивают его.

А что, если воспользоваться приступом вины для того, чтобы изменить действие? Что, если мы почувствуем вину и не съедим пирожное? Не является ли это использованием послания Главного Учителя ради нашего блага?

Это неплохое начало. Если мы не делаем чего-то, потому что мы боимся вины, мы фактически движимы страхом и виной. Если мы творим добро, потому что боимся того, что может с нами случиться, если мы не будем этого делать, наши действия отмечены страхом. В качестве переходного момента -- особенно если мы ломаем привычку -- это хорошее начало, но мы должны идти дальше, иначе мы окажемся в ловушке, когда мы не будем ощущать вины, потому что мы почувствовали бы вину, если бы чувствовали себя виноватыми.

Итак, что мы можем использовать для того, чтобы побудить себя делать добро? Делайте добро, потому что добро -- это именно то, что надо делать. Не для того чтобы "соответствовать закону и морали (или чему-то еще)", а затем, чтобы "соответствовать фактам, разуму и правде".

Еще один великий побудительный мотив -- это любовь. Любите себя достаточно для того, чтобы оставаться на диете, потому что Вы любите свое тело и хотите сохранить его здоровым.

Более подробно об этом и других мотивах мы расскажем позднее, равно как и о способах исцеления от ощущения вины и возмущения.

Исцеление от ощущения вины и возмущения? Прощение. Профилактика? Приятие. Лучшая причина, чтобы делать добро? Любовь.

А если Вы забудете что-то из этого, Главный Учитель окажется рядом за секунду до того, как Вы собьетесь с курса, спрашивая мягко при первом начинающем возникать чувстве вины или возмущения: "Вы предпочитаете быть правыми или счастливыми?" И будет ждать вашего ответа.

8. Страх

Разве не прекрасно было бы, сталкиваясь с новой ситуацией, почувствовать прилив дополнительной энергии? Разве не чудесно, если бы наши чувства обострились, наш разум стал более ясным и мы почувствовали бы повышенную готовность? Разве не замечательно было бы, если бы мы стали дышать чуть глубже, вбирая в кровь больше кислорода, если наше сердце забилось бы немного быстрее, разнося этот кислород по всему телу, и если наши глаза раскрылись бы шире, позволяя нам видеть более отчетливо?

Разве не замечательный дар это бы был? Разве не стоило бы пригласить ради этого Главного Учителя? Так вот, этот дар у нас уже есть. Он называется словом "страх".

Страх?
– - Точно. Если Вы подумаете (или иначе: прочувствуете), то поймете, что единственное различие между "страхом" и "возбуждением" заключается лишь в названии. Оба эти ощущения являются одной и той же физиологической/эмоциональной реакцией. Страх придает ей отрицательное вращение: "О нет!" А возбуждение -- положительное: "Даешь, парень!"

Почему у страха такая дурная репутация? ...Детство. Наши родители использовали страх, чтобы обеспечить нашу безопасность, когда мы находились вне поля их зрения. Будучи детьми, мы не понимали разницы между игрой на оживленной улице и на игровой площадке; не понимали разницы между ядом и молоком; между посторонним человеком и человеком знакомым. Наши родители учили нас -- из самых лучших побуждений -- бояться всего нового.

Этот страх, вероятно, не раз спасал нам жизнь. "Не уверен -- не делай!" Мы и не делали. А поскольку мы не делали, мы здесь и рассказываем вам об этом.

Все хорошо, все замечательно. Проблема заключается в том, что в возрасте, скажем, лет 18, когда мы уже знаем разницу между действительно опасным и просто интригующим, никто не учит нас использовать страх в качестве того замечательного дара, каковым он является.

Сегодня нас, вероятно, не нужно пугать ядом, чтобы мы не пили его. Мы не пьем его потому, что знаем: в нем -- смерть. Лишь иногда нам необходимы приступы страха, чтобы избежать неприятной ситуации (например, встречи с не внушающим доверия незнакомцем на темной улице). Но чаще, однако, страх является чудесным союзником в нашем стремлении к росту, познанию и развитию.

Чтобы использовать страх как друга, мы должны переучиться и перепрограммировать себя. (Хватит винить прошлое. Отныне ваша жизнь в Ваших руках.) Мы должны настойчиво и убедительно сказать себе, что страх -- с его даром энергии и повышенной способности осознавать положение -- при нас и поэтому мы можем постараться узнать из этой новой ситуации как можно больше.

До того как мы начнем дружить со страхом, нам, возможно, придется усвоить ту истину, что страх не является врагом. Мы должны знать, что, если мы делаем что-то, чего боимся, от этого мы не умрем. Некоторые люди говорят себе в каждой новой ситуации: "Это будет ужасно, я умру". Фраза "умереть от стыда" является примером преувеличенного людского суеверия относительно страха.