В нашей культуре смерть воспринимается как женское белье -- о ней не говорят в обществе. Никто никогда не умирает. Люди перестают быть, кончаются или просто уходят. Они засыпают, в мире или в покое.

Но проблема заключается в том, что если мы не будем принимать во внимание и уважать смерть, мы окажемся не вполне готовыми принять во внимание жизнь. Это подводит нас к контрольной по смерти:

Кто сказал: "Нам необходимо напоминать, что нет ничего болезненного в честном признании факта конечности жизни и приготовлении к этому концу, с тем чтобы мы смогли уйти спокойно и с достоинством. Дело в том, что мы не можем честно посмотреть в лицо жизни, пока мы не сумеем признать тот факт, что эту жизнь у нас заберут". Варианты ответа: (А) Махатма Ганди - (Б) Вуди Аллен - (В) Томас Манн - (Г) Марк Твен - (Д) Билли Грэхэм - (Е) Чарли Чаплин - (Ж) Владимир Набоков - (3) Эмили Дикинсон - (И) Джон Ките

Правильные ответы (с комментариями):

Ганди сказал о смерти: "Мы не знаем, что лучше -- жить или умереть. Поэтому нам не следует ни чрезмерно восхищаться жизнью, ни трепетать при мысли о смерти. Мы должны одинаково относиться к ним обеим. Это идеальный вариант".

Вуди Аллен писал: "Смерть -- это одно из немногих дел, которое можно сделать, просто улегшись. Разница между сексом и смертью заключается в том, что в случае со смертью Вы можете обойтись без партнера, и никто не посмеется над вами".

Томас Манн указывал: "Единственно религиозный подход к смерти заключается в том, чтобы думать о ней как о части жизни; относиться к ней с пониманием того, что она есть неотъемлемое условие жизни".

Марк Твен в 1910 году на своем смертном одре писал: "Смерть-- это единственный из бессмертных, который относится одинаково ко всем нам и чье сострадание, чей мир и убежище предназначены для всех нас -- грязных и чистых, богатых и бедных, любимых и нелюбимых".

Чарли Чаплин (Вы думали, мы шутим? Разве мы можем шутить по поводу смерти?
– - Конечно, нет. А будем ли мы шутить по поводу Чаплина?
– Никогда).) сказал: "Красота -- это вездесущность смерти и любви, улыбающаяся грусть, которую мы различаем в природе и всех вещах, мистическое единство, которое чувствуют поэты".

Владимир Набоков сказал нам: "Жизнь -- это великий сюрприз. Я не вижу причин, почему бы смерти не оказаться еще большим сюрпризом".

Эмили Дикинсон, за целых 23 года до своего ухода о, и мы туда же до своей смерти, писала: "Я не могла остановиться ради Смерти, -- И он остановился ради меня -- Экипаж, в котором ехали только мы сами -- И Бессмертие".

Джон Ките перепутал смерть с ухаживанием, волочась за Фанни Браун. 25 июля 1819 года он написал ей: "Во время моих прогулок я мечтаю только о двух вещах -- вашей любви и часе моей смерти. И о том, чтобы я мог обладать ими одновременно".

Ответ на зачет (Д) -- Билли Грэхэм

Почему же тогда, если все эти великие люди так спокойно говорили о смерти, так боимся ее мы?

Мы снова возвращаемся к дням своего детства. Большинство людей переживает опыт смерти других еще в детстве. Кто-то, кого они знали как активного, теплого, разговорчивого человека, внезапно превращался в неподвижный, холодный, безмолвный труп. Веселого в этом было мало.

"Почему он лежит в этом ящике? Почему его собираются положить в землю (или сжечь)? Если он отправился к Богу, почему все так печальны?" Среди этого горя, суматохи и изнеможения, окружающих смерть и ее последствия, детские вопросы о смерти редко получают должный ответ.

Чем большему числу взрослых дети задают вопросы, тем более противоречивые они получают ответы. Дети -- это маленькие машины любопытства. Они знают, как задавать все эти "правильные" вопросы. То есть те вопросы, которые сами взрослые пока еще не выяснили для себя. В диалоге между детьми и взрослыми только секс окружен большей тайной и смущением, чем смерть.

Если ребенок был близок с человеком, который умер, ребенок может испытать чувство потери. Тогда смерть будет ассоциироваться с душевной болью. Дети, кроме того, видят, как на смерть реагируют взрослые: плачут, кричат, страдают. Эта штука, смерть, должно быть, довольно ужасная. Если в детстве смерть другого человека наступила после его продолжительной болезни, вся неприглядность процесса умирания -- больницы, немощь, неприятные запахи и сцены -- ассоциируется с самой смертью. Ребенок, который видит, как кто-то постепенно становится все более слабым и испытывает все более сильные боли, начинает думать, что после смерти эта слабость и боль будут продолжать усиливаться.

Это не включает в себя все эти религиозные представления об ожидающих вас в аду мучениях, огне и жерновах, о которых говорят некоторым детям. Ребенок, слушая перечень грехов, скоро понимает: "Если для того, чтобы попасть в ад, я должен делать все это, то я лучше пойду в ад".

Неудивительно, что дети откладывают объект смерти в дальний уголок своего сознания. Как в случае с домашним заданием, они не будут думать о нем, если в этом нет необходимости. Многие люди прекратили думать о смерти в детстве и с тех пор никогда не относились к ней искренне.

Это означает, что многие взрослые люди принимают детский взгляд на смерть как "правильный" и приемлемый для себя. Посмотрим, можем ли мы переучить эту часть себя -- позволить этому внутреннему ребенку созреть в своих взглядах на смерть до уровня взрослого.

Конечно, представления о том, что происходит с нами после смерти, относятся к области Пробела. Однако во всем Пробеле существуют всего лишь три основных взгляда на смерть. И под тот или иной из этих взглядов подходят почти все религиозные, духовные, философские, агностические и атеистические разделы Пробела.