— Как пройти отсюда к покоям вельмож? — тихо и торопливо спросил Таул.

— Я проведу вас, — ответил Хват.

— Нет. Ты дальше не пойдешь. Ступай назад и жди Андриса.

— Но...

— Никаких «но». Проводишь Андриса до этого места — и убирайся отсюда как можно скорее. Чтобы ты, когда я вернусь, сидел в убежище — ясно?

Невидимый в темноте Хват ответил недовольным бурчанием.

— Давай-ка объясни, как пройти, — миролюбиво сказал Таул.

Последовало долгое молчание, затем Хват неохотно стал объяснять дорогу. Джек не слушал: он был слишком взвинчен, чтобы запомнить что-либо. Он мог думать только о Кайлоке. Джек был уверен, что чувствует его. Присутствие Кайлока заставляло кровь приливать к телу горячей, дурманящей волной. Сердце говорило Джеку, что Баралис не в счет: кровь отзывалась только на Кайлока.

Джек не заметил даже, как Хват умолк, и чья-то рука, легшая на плечо, заставила его подскочить.

— Джек, ты чего? — Это был Таул. — Пошли, надо двигаться дальше.

— Хват...

— Бывай, Джек. Удачи тебе и все такое. Увидимся в убежище. — Голос Хвата уже затихал вдали.

Джек хотел сказать ему что-то — поблагодарить, напомнить, чтобы был осторожнее, — но не нашел слов.

— Оружие вон, — скомандовал Крейн, как только Хвата не стало слышно. — Герво, ступай вперед, а ты, Джек, иди так, чтобы он тебя прикрывал.

Джек обнажил меч, благодарный за то, что впереди пойдет Герво: иначе все бы поняли, что он, Джек, не слыхал ни слова из сказанного Хватом.

В конце коридора показался тусклый свет, который становился все ярче. Из тьмы проступил сводчатый потолок, показались высоко нагроможденные ряды бочек, ведущие куда-то резные арки и ступени, восходящие к источнику света.

Слева послышался легкий шум и шевельнулась какая-то тень. Герво поднял лук и выстрелил. Послышался прерывистый вздох и грохот упавшего тела. Герво наложил на лук новую стрелу, но стрелять больше не стал.

Таул бросился вперед с мечом в руке, и тут же из мрака послышался его голос:

— Убит. Похоже, это слуга.

— Теперь, должно быть, около двух часов пополуночи, — заметил Крейн, посмотрев на Герво.

— Если это и слуга, — кивнул тот, — то дело с ним явно нечисто. Добрые люди в этот час должны спать.

— Иди-ка, Джек, подсоби мне с телом, — позвал Таул. Джек, привыкший наконец к тусклому свету, разглядел Таула, сидящего на корточках около человека со стрелой в животе. Вместе они оттащили труп за пивные бочки. Из раны на пол тонкой струйкой стекала кровь, но с этим они уж ничего не могли поделать.

Когда они двигали бочки, чтобы спрятать тело, Таул задел рукой за щеку Джека.

— Так я и думал. Ты весь горишь. В чем дело?

Как объяснить Таулу, что это присутствие Кайлока заставляет кровь приливать к коже?

— Ничего, все в порядке. Я не болен, просто волнуюсь.

Таул схватил Джека за плечи, посмотрел ему в лицо и немного погодя сказал:

— Будь осторожен.

— Эй вы, поживее там, — прошипел Крейн.

Джек мысленно поблагодарил его за это: беспокойство Таула передавалось и ему.

Им стоило труда найти дверь, ведущую в тайные переходы дворца. Она помещалась в глубине темной ниши и походила скорее на деревянную панель. Вход был очень узок, и пришлось протискиваться в него боком. Внутри коридор был немногим шире. Крейн зажег фонарь и передал его вперед. В тесном пространстве фитиль немилосердно чадил, и Джек держал фонарь на вытянутой руке, чтобы не кашлять.

— Эти ходы нарочно построены так, чтобы их не было видно снаружи, — заметил Крейн. — Они такие узкие, что всякий подумает, будто перед ним просто толстая стена. — Он подождал, пока Таул закроет за ними дверь. — Ну, двинулись.

Дорогу Джеку перебежала крыса, и он едва не выронил фонарь.

— Тихо, парень.

Джек продвигался по стене, сворачивая куда надо по указаниям Крейна. Пальцы натыкались то на мягкий мох, то на паутину, то на холодные струйки воды. Воздух был спертый и заставлял легкие усиленно работать. Коридор привел их к лестнице, круто ведущей вверх. Сердце Джека тяжело билось, когда он поднимался по ней, — в лад с Ларном, как и всегда эти два последних месяца. Но если прежде это пугало его, то теперь успокаивало. Казалось, что знакомый ритм хранит его от всех бед.

— Наверху сразу направо, — предупредил Крейн, уже смекнувший, что Джек дороги не знает.

Джек свернул направо и поднялся по другой лестнице, которая кончалась у деревянной панели. От легкого нажатия панель отворилась наружу, и лица Джека коснулся тяжелый парчовый занавес. С той стороны панель была облицована кирпичом и сливалась со стеной.

Джек откинул занавес и очутился лицом к лицу с часовым. Не раздумывая, Джек сунул фонарь ему под нос — тот вскинул руки, защищая лицо, и Джек мигом вспорол ему живот. Потом выдернул меч и отступил, дав телу упасть. Из раны бурно хлынула кровь.