— Тирену мало одних обращенных, Гамил. Ему подавай и золото.

— Быть может, и так, ваше преосвященство. Но он вынужден это скрывать, иначе рыцари откажутся ему повиноваться. Рыцари не могут убивать людей ради наживы — это противоречит самой основе их веры.

— Рыцари превыше всего ставят преданность ордену, а потом уже веру, — отрезал Тавалиск. — Безоговорочное подчинение главе ордена — вот на чем зиждется Вальдис. Рыцари обязаны исполнять все, что велит им Тирен, — будь то убийства или пытки. Они связаны присягой. Среди рыцарей есть, конечно, и тупицы, и негодяи, но большую их часть заставляет повиноваться Тирену слепая вера. Тирен сознает это в полной мере и пользуется этим. — Архиепископ пронзил секретаря острым взглядом. — Тирен как никто может полагаться на скромность и преданность своих подчиненных.

Гамил нервно кашлянул. Архиепископ в другое время не преминул бы насладиться столь метким и тонким намеком, но теперь ему недосуг было любоваться побагровевшим до ушей Гамилом. Архиепископа беспокоило то, что Баралис предоставил Тирену безраздельно править Хелчем. Ясно, что побудило на это лорда-советника: Аннис и Брен сейчас для него важнее, а войск на все три города не хватает, вот он и оставил завоеванную столицу на союзника. Баралису, как видно, все равно, с кем спать, — абы польза была. Да и есть ли у него выбор?

— Гамил, а не замечены ли рыцарские отряды на подходах к Брену?

— Замечены, ваше преосвященство. Рыцари в полном снаряжении еженедельно выезжают из Вальдиса в Брен.

Стало быть, Баралис отдал Хелч Тирену в обмен на поддержку во время осады города. Когда Тавалиск сделал это открытие, ему немного полегчало: непонятного он не любил. Правило же «рука руку моет» он понимал как нельзя лучше.

Оставалось разрешить лишь одну загадку: почему главные силы Кайлока идут на Аннис, когда они столь явно требуются в Брене?

— Значит, мудрый Бевлин умер?

— Да, — склонил голову Таул. В прежнее время он не стал бы больше ничего говорить, но письмо Бевлина все изменило. Оно избавило его — не от вины, но от суда. — И умер он от моей руки. Она держала нож, но направлял ее Ларн.

Мелли за спиной у Таула тихо ахнула, и все некоторое время молчали. Джек, ни на миг не отведший глаз, сказал:

— Стало быть, мы остались одни.

Таул в который раз подивился Джеку. Они говорили все утро но Таул так и не раскусил до конца этого парня. Порой он казался зрелым, серьезным, уравновешенным — вот как теперь. Но тут же мог вспыхнуть от волнения, а иногда бывал даже наивен. Но ведь он совсем мальчик, ему от силы девятнадцать, так чего же и ждать от него?

Пока только по рассказам они узнавали друг друга. Таул закончил свой — о том, как шесть лет назад Бевлин отправил его на поиски. Он прочел Джеку пророчество Марода и объяснил, как толковал его Бевлин. Рассказал о Ларне и о том, почему этот остров должен быть уничтожен.

Впервые Джек удивил Таула, сказав, что уже слышал о Ларне. Человек по имени Тихоня рассказал ему историю девушки, рожденной на этом острове. Таул порадовался тому, что Ларн известен Джеку: это сближало их так же, как и знакомство с Мелли.

Труднее всего было Джеку рассказать о себе. С явной неохотой он сознался наконец в том, что умеет ворожить. Он поведал о том, как принужден был уйти из замка Харвелл, как встретился с Мелли и как Баралис взял в плен их обоих. Рассказал, как они бежали и как расстались посреди холодной халькусской зимы. Но последующие месяцы он опустил, сказав только, что его взяла к себе одна халькусская семья. Таул догадался по его виду, что парень о многом умалчивает, но не стал ни о чем допытываться, памятуя слова Бевлина: «У всех нас есть такое, о чем лучше не спрашивать».

Мудрость Бевлина проявлялась в самых разных сторонах жизни.

Джек между тем рассказывал, как жил у аннисского колдуна и учился владеть своей силой, как услышал потом, что Мелли в опасности.

А после совсем тихо, почти шепотом, Джек поделился тем, что испытывал к Кайлоку.

— Я чувствую, что мы с ним как-то связаны. Стоит мне услышать его имя, вся моя кровь отзывается. Меня все время тянуло в Брен — но, как видно, мне суждено было оказаться здесь в то же время, что и Кайлоку.

Таул кивнул. Ему становилось все яснее, что все они — Мелли Баралис, Ларн, Брен, Кайлок, даже Боджер и Грифт — связаны незримыми узами. Их разделяли многие сотни лиг, однако он и неизбежно должны были сойтись.

Мелли все это время тихо сидела на топчане и слушала. Хват то входил, то выходил. Боджер сидел в своей каморке около Грифта который все еще спал, а Мейбор вопреки уговорам вышел в город. Сейчас они остались втроем, и настало время поговорить о будущем. Мелли легонько оперлась на плечо Таула, проведя рукой по его щеке.