– Жареная ветчина. Мамалыга вместо хлеба, сушёные початки кукурузы. Зелень.

Может быть, салат из артишоков. На сладкое - пчелиные соты.

– Звучит великолепно. Можно я поем с вами?

– Если угодно.

– Вы жарите ветчину на этой плите?

– Нет, от этого в доме стало бы жарко. я готовлю в глинобитной кухне.

– Можно посмотреть?

– Конечно.

– Они пошли в глинобитный дом рядом с домом с соломенной крышей.

– О, да вы уже готовите обед.

– Нет, это на ужин. Надо сходить в кладовку за продуктами.

– Кладовку?

– Да, следующий глинобитный домик.

– Вот это да, столько продуктов! Два больших окорока, да ещё и третий, который вы режете. Целая связка коричневых полосок, копчёная говядина? А что это у вас в этих белых мешках?

– Сушёная кукуруза. Я вырезаю зародыши в молоке и высушиваю на солнце.

– Сладкая кукуруза?

– Нет, полевая кукуруза. Кто ест варёную кукурузу каждый день, терпеть не может сладкой кукурузы. Это - как подслащенный суп из устриц. У полевой же кукурузы есть извечный вкус настоящей еды.

– Может быть и мне понравится.

Хобарт опять почувствовал какую-то тень неловкости.

– А что у вас здесь в коричневом мешке?

– Сушёная тыква. А в этом мешке - черные бобы. Индейская тыква и индейские бобы.

Я достал семена у индейцев сиу.

– Да вы и сами в некотором роде индеец, как у нас говорят. А что это такое?
– Она взяла какую-то трубку толщиной с морковку.

– Иерусалимские артишоки.
– Хобарт очистил конец стебля.

– Попробуйте. Я обычно ем их сырыми, нарезанными с французской подливкой.

Она откусила кусочек и сосредоточенно пожевала.

– Хорошо. Немного похоже на смолу. Откуда они берутся?

– Это род подсолнечника. Ужасный сорняк на кукурузном поле. Пытаюсь полоть, но по весне при пахоте у меня набирается его несколько корзин. Индейцы варят их как картошку. Но они гораздо лучше картошки и намного плодовитей.

– А почему же мы тогда все не выращиваем их?

– Потому что у нас не хватает ума поучиться у индейцев.

– А это зелёное?

– Это зелень, что я собрал утром. Маш-салат.

– И не слыхала о таком.

– Это в общем-то сорняк. Но лучше всякой садовой зелени. А позднее буду есть амарант. Гораздо вкуснее шпината. А в конце лета и всю осень я ем портулак.

Французы выращивают его на огороде, мы же скармливаем его свиньям.

– Вы настоящий индеец. Пойдёмте готовить обед. Вы жарьте ветчину, а я приготовлю на салат артишоки. Что будет на третье?

– Есть мёд в сотах. Я только что достал его из улья. Будет свежий липовый мёд.

– Бедные пчёлки. Они умрут с голоду.

– Нет. Они построят другие соты. Они производят гораздо больше мёда, чем им нужно самим. Прошлой осенью я набрал пятьдесят фунтов. Гораздо больше, чем можно съесть.

– Знаете, что Джордж III сказал о жареном гусе: "Слишком много одному, но маловато на двоих".

Снова на Хобарта наплыла тень неловкости.

Обед был готов, и они пошли в дом с соломенной крышей обедать. Хильда ела с аппетитом.
– Никогда не едала такого обеда. А теперь я хочу ещё посмотреть ваше хозяйство. Что это за глинобитный домик с другой стороны дома?

– Это умывальня.

– Можно посмотреть?

– Пожалуйста.

Она вошла внутрь и всё подробно осмотрела. Выйдя оттуда она сказала: "Но я не вижу, где можно искупаться".

– Баня внизу у водопада. Это бревенчатая избушка.

– Я посмотрю?

– Тропинка туда сейчас грязная.

– Хорошо.
– В несколько секунд она сбросила ботинки и чулки.
– Когда вернусь, помою ноги.

Мутная вода водопадом лилась в озёрко, выплёскивая жёлтую пену высоко на берег.

– Удивительно! Я и не знала, что у вас такой большой водопад.

– В сухую погоду он совсем небольшой. Но под водопадом находится очень миленький бассейн. Водопад уносит весь ил, и у меня там получился бассейн с кристально чистой водой и чистым песчаным дном.

– Великолепно! В жаркую погоду. А зимой?

– Вот эта баня.
– Он указал на низкое бревенчатое здание, покрытое копной болотного сена.

– Хочу посмотреть.

– Воду я грею вот на этой печурке. А ванну ещё не закончил. Я выдолбил большое дерево, но осталось несколько заусениц. Их срезаешь, а они снова появляются. Я хочу их опалить, а затем выкрасить корыто водостойкой краской.