А между тем жить в Ясеневе было хорошо, ой как хорошо! Можно было купаться, ловить в Стрелке рыбу, кататься на лодке, ездить на охоту. Если хотелось музыки, никто не мешал открыть огромный рояль и играть сколько душе угодно. Кто был не прочь почревоугодничать, по достоинству мог оценить старинные коньяки и фин-шампань из прадедовского погреба, десятилетние наливки, изумительную уху из налима, которую готовила рябая повариха Аксинья, говорившая басом, и ее же жареных куропаток. А если становилось совсем уж скучно, можно было устроить любительское представление, назначить журфикс и пригласить гостей, заказать для танцев оркестр из Николаевска, отправиться на пикник… Да мало ли что еще!

Все эти возможности деятельно обсуждались внизу за столом, когда журналист удалился к себе. Мусе, разумеется, грезилась какая-нибудь хорошенькая пьеса, в которой она играла бы Самую Главную Роль, а еще лучше – все главные роли.

– А на речке сейчас хорошо… – заметил Гриша Гордеев, мечтательно щуря глаза.

– Нет уж, уволь меня от купаний, – сказал Митя, морщась. В детстве он однажды едва не утонул и теперь старался держаться от воды подальше.

– А почему бы нам не отправиться на охоту? – спросил Ромашкин. – Говорят, в лесу около Жарова видели волков.

Его немедленно подняли на смех.

– Что вы, Алеша, какие тут волки? – воскликнула Муся. – Лисы, белки и зайцы – это да, их сколько угодно, а волков не водится лет двести, не меньше.

– Отлично, – вмешался Орест, – тогда поохотимся на лис.

– Я не люблю охоту, – сказала Амалия.

Князь удивленно посмотрел на нее.

– Почему?

– Потому, – коротко ответила она, не желая вдаваться в объяснения.

– Да вы прямо-таки ангел милосердия, – поддел ее Евгений. – Неужели вам и впрямь жаль этих никчемных зверушек? Ведь лиса рано или поздно полезет в курятник, и ее загрызут собаки, зайца ловят все, кому не лень, от белки тоже никакого проку.

– А мне нравятся белки, – с вызовом бросила Амалия. – И лисы, и зайцы, и кошки, и лошади. И я ненавижу, когда обижают животных.

– А я согласен с Амалией Константиновной, – неожиданно поддержал ее Зимородков. – Нехорошо убивать зверей, ведь перед человеком с ружьем они совершенно беззащитны.

– Хорошо, – сказал Орест, пожимая плечами, – охота пока отменяется.

Перебрав все варианты, молодые люди не сумели ни на одном задержаться. То, что одному представлялось увлекательным, у другого вызывало зевоту, и наоборот. Так что все с удовольствием ухватились за предложение Муси поиграть в cache-cache [29] . Кинули жребий, кому водить, и он выпал Грише. Все с хохотом разбежались по комнатам.

– Ну, будет весело! – сказал Никита Амалии. – Ведь наш Грегуар – такой увалень!

Однако он оказался не прав. Гордеев проявил чудеса ловкости и за короткий срок изловил почти всех игроков, несмотря на их усилия спрятаться. Амалия оказалась куда сообразительнее прочих. Она не стала убегать далеко, а затаилась за ширмами в соседней комнате. Здесь было темно и пыльно, у девушки щекотало в носу, но она сдерживалась, чтобы не выдать себя. Гриша все не шел. Амалия опустила глаза и только теперь заметила на полу возле своей левой ноги какой-то неподвижный белый клубочек. Она присела и, не веря своим глазам, осторожно дотронулась до него.

Друзья меж тем собрались в гостиной, взахлеб обсуждая удавшуюся игру. Все наперебой хвалили Гришу, что он не дал себя провести.

– Все здесь? – спросил Никита.

– Амалии Константиновны нет, – внезапно сказал Зимородков.

– Ага, – завопила Муся, – одну не нашел! Гриша, идите, немедленно…

Входная дверь растворилась. На пороге стояла Амалия, держа в ладонях какой-то невесомый предмет.

– А вот и она! – воскликнул Гриша. – Где вы прятались, Амели?

– За ширмами в желтой гостиной, – сказала девушка.

Орест внимательнее всмотрелся в нее: она явно была чем-то расстроена.

– Что-нибудь случилось, Амалия? – встревожился Митя.

– Случилось? Можно сказать и так. – Она шагнула вперед и положила на стол окоченевшее тельце мертвого Снежка.

Гордеев подался вперед.

– Котенок, – простонал он. – Это тот котенок, которого я… Какого черта! Кто посмел? – Его голос дрожал от ярости и боли.

– Он лежал там на полу, за ширмами, – объяснила Амалия. – Я даже не сразу увидела его.

Все подошли ближе, рассматривая мертвого зверька.

– Но я не понимаю… – тихо проговорила Муся. – Я же видела его, когда мы завтракали, с ним все было хорошо!

Зимородков осторожно взял Снежка и осмотрел его. Зубы котенка были оскалены, возле рта запеклась крошечная капелька крови.

– Мне очень жаль, – сказал следователь извиняющимся тоном, – но похоже, что котенка кто-то отравил.

– Но зачем? – выкрикнул Гриша, яростно ероша волосы. – Зачем?

– Может, он съел отраву, которая была предназначена не для него? – предположил Полонский. – Муся, у вас травят крыс?