Император, главнокомандующий вооруженными силами, назначил эрцгерцога Франца-Фердинанда, который имел чин адмирала, своим заместителем. Следуя советам начальника Генштаба Конрада фон Хётцендорфа (Гётцендорфа), эрцгерцог стал оказывать большое влияние на военные дела, но ему трудно было проявить себя в области политики. Его величество, несмотря на возраст, был не из тех людей, кто подчиняется внешнему давлению, даже если в роли просителей были его близкие родственники. Он внимательно выслушивал то, что предлагали его советники, однако, и это было понятно само собой, занимая трон в течение более 60 лет, он предпочитал ничего не менять, насколько это было возможно, в государственном управлении. Было хорошо известно, что у наследника трона по отдельным вопросам были совершенно иные взгляды, чем у его дяди. Становилось все более ясным, что эрцгерцог не одобрял австро-венгерский дуализм. Франц-Фердинанд имел план реорганизации империи на основе принципа триализма и на федеративных началах. В этом пункте своего плана он вступил в конфликт с Венгрией, который выразился в его личной нелюбви к венгерской аристократии. Возможно, в этом проявилось влияние семьи его жены и ближайшего окружения. Были и другие причины, о которых ходили различные слухи.

Даже когда он командовал 9-м гусарским полком в Шопроне, эрцгерцог оказался втянутым в конфликт интересов, когда он пожаловался полковнику, что все его подчиненные говорят на венгерском. Полковник ответил, что офицеры, конечно, не будут говорить на нем в присутствии людей, не понимающих этого языка, но что в своей среде, естественно, они будут продолжать пользоваться родным языком.

Было общеизвестным фактом, что эрцгерцог часто встречался с лидерами национальных меньшинств в будапештском парламенте, в частности со словаком М. Ходжа и румынами Александру Вайда-Войводом и Юлиу Маниу.

В официальной обстановке мне редко доводилось встречаться с эрцгерцогом. Что касается светского общения, мы встречались с ним и его женой достаточно часто. Нас занимали проблемы флота, которые были в центре наших интересов. Но мы никогда не затрагивали политических вопросов.

Эрцгерцог намеревался создать конфедерацию южнославянских государств, которая объединила бы Словению и Далмацию, принадлежавшие Австрии; Хорватию, землю венгерской короны; и коронные земли Боснии-Герцеговины. Этот план встретил яростное сопротивление сербских националистов, которые надеялись добиться для своей страны выхода к морю и образовать государство южных славян со столицей в Белграде. Если бы план наследника престола осуществился, то на Югославию обратились бы взоры всех сербов, поскольку она давала им неоспоримые экономические и политические преимущества. И об этом проницательному сербскому премьер-министру Пашичу было прекрасно известно, так же как и в Санкт-Петербурге. Тайная организация сербских националистов «Црна рука» («Черная рука») подготовила покушение в Сараево, обрушив лавину, которая погребла под собой наследника трона в качестве первой жертвы на своем гибельном пути.

28 июня 1914 г. мы с нашими детьми отправились в машине из Вены в Секешфехервар в гости к брату, который командовал 13-м гусарским полком в этом городе. Нас встретили брат с женой, оба выглядели удрученно. На наш вопрос, что случилось, они ответили, что один их друг журналист только что сообщил им, что эрцгерцог и его жена убиты в Сараево.

Сначала мы отказывались поверить в это. У нас не укладывалось в голове, почему по случаю официального визита наследника трона не были предприняты надлежащие меры безопасности, чтобы предотвратить возможную попытку покушения. Мне было непонятно, почему эрцгерцог Франц-Фердинанд приехал с визитом именно в сербский национальный праздник Видовдан, день памяти битвы на Косовом поле в 1389 г. От сербов можно было ожидать, что они отреагируют на это особенно обостренно.

Вскоре то, что мы посчитали слухом, подтвердилось. Мы поняли, что это политическое убийство и оно будет иметь роковые последствия для всего мира.

Убийство в Сараево было не раз описано во всех подробностях. Эрцгерцог пал жертвой своего благородства и самоотверженности, он даже не задумывался о каких-то мерах предосторожности. Когда машины приблизились к ратуше, в них была брошена бомба, которая тяжело ранила адъютанта эрцгерцога. После встречи в ратуше эрцгерцог намеревался поехать в госпиталь, чтобы навестить раненого. Машина начала медленно сворачивать в переулок, где не была выставлена охрана, как на главной улице, и тут внезапно появился гимназист Гаврило Принцип, который два раза выстрелил в эрцгерцога из пистолета. Одна пуля смертельно ранила жену, вторая досталась эрцгерцогу. Оба были перевезены в Конак, резиденцию генерала Оскара Потиорека, наместника Боснии и Герцеговины. Эрцгерцог вскоре скончался, не приходя в сознание.

Эти два выстрела молодого фанатика завершили целую эпоху, о которой мы, кто жил в то время, могли сказать словами «Талейрана»: те, которые ничего не знали о Французской революции, не знали жизни. Те два выстрела в Сараево были первыми выстрелами Первой мировой войны, и мирное время, которого они нас лишили, не вернулось до сих пор.

Гаврило Принцип был несовершеннолетним и не мог быть приговорен к высшей мере. Он получил 20 лет заключения в крепости и скончался четыре года спустя от туберкулеза. Безрассудные действия юного убийцы привели к массовым человеческим жертвам, гекатомбы подобных масштабов мир еще не знал. После 1919 г. на месте убийства была открыта памятная доска.

Морякам было поручено выполнение печальной обязанности – доставить в Триест гробы с телами жертв, которые на поезде перевезли в Меткович. Их торжественно перенесли на борт флагманского корабля линкора «Вирибус Унитис» [28] , стоявшего на якоре в устье Неретвы. Боевые корабли в кильватерной колонне шли вдоль берега, и люди обнажали головы; многие становились на колени и молились, а священники поминали почивших, когда корабли медленно проходили мимо.

В Вене в замковой часовне эрцгерцогу и супруге посмертно отпустили все их грехи, и останки перенесли в крипту замка Артштеттен, построенную эрцгерцогом.

То, что Россия активно поддержит Сербию, вполне можно было ожидать! С русским посланником при сербском дворе фон Гартвигом, который, по слухам, был в курсе всех придворных интриг, случился смертельный сердечный приступ во время его визита с соболезнованиями к нашему дипломатическому представителю барону Гислю. Необходимость отмщения за убийство в Сараево была понятна всем. Возмущение заговором, который готовили сербы, вызвало единодушный ответ в Европе. Я продолжаю придерживаться мнения, что европейские державы могли бы предотвратить мировую войну. Если бы представители великих держав были приглашены в Вену на похороны, дипломатам было бы легче договориться и им бы мог сопутствовать успех. Изъявили желание приехать принц Уэльский и великий князь Николай Николаевич. Кайзер Вильгельм II объявил о своем намерении прибыть в Вену, его примеру готовы были последовать многие князья немецких государств. Однако князь Монтенуово придерживался строгих правил, запрещавших проведение королевских траурных церемоний в случае, если почивший состоял в морганатическом браке. Формальной причиной был назван преклонный возраст суверена, и на каждое обращение с просьбой разрешить присутствовать на похоронах отвечали отказом.