Шрифт:
Все эти меры дали нам возможность вывести полк на одно из лучших мест в 3-й воздушной армии, куда мы в то время входили.
История 521[-го] полка несколько своеобразна. Он был очень сильным полком до того, как из него был взят лучший лётный состав в 32[-й] гвардейский полк. Когда же оттуда были взяты такие люди, как КЛЕЩЁВ, БАБКОВ*, ВУС[С]*, БАКЛАН*, то положение его ухудшилось. Причём командир полка майор БОБРОВ* больших способностей к руководству полком не проявлял [70] . 7 августа [19]42 года полк был отправлен на переформирование [71] .
70
Майор Бобров был опытным лётчиком. На 2 июля 1942 г. на его счету значилось 255 боевых вылетов, 5 личных и 9 групповых побед (на деле чуть больше). Другой вопрос, насколько высокими в тот период были его командирские качества.
71
Полк убыл в 5-й утап 14 августа. ЦАМО РФ. Ф. 3 гиад. Оп. 1. Д. 6. Л. 59.
Тур летней кампании [19]42 г. дивизия закончила 14 сентября [19]42 г. После этого дивизия была выведена на восстановление своих частей, как по линии лётного состава, так и материальной части.
За этот период боёв, проведённых в летний период, было дивизией сбито 108 самолётов противника [72] .
У нас безвозвратных потерь было 13 человек. Потеряли мы таких лётчиков, как НУЯТОВА, ТИХОНОВА*, ПОКРОВСКОГО*, ТОЩЕВА. О 9 чел[овеках] мы никаких данных не имеем [73] .
72
Согласно месячным «Отчётам о боевой работе 210 иад» в июне 1942 г. дивизией было сбито 2 самолёта (оба – Ме-109). В июле – 7 (Ю-88, 4 Ме-109, 2 Хш-126). Оперативные сводки по июльским победам дают несколько иную информацию: 3 Ю-88 и 4 Ме-109. А «Отчёт штаба 210 иад о боевой и разведывательной деятельности ВВС противника за июль м-ц» упоминает и об одном подбитом Ю-88 (возможно, в оперативных сводках он проходит как сбитый). В августе лётчики дивизии сбили 104 вражеских самолёта: 53 Ме-109ф, 14 Ме-109, «ФВ-198», ФВ-189, 24 Ю-88, 5 Ю-87, 2 Хе-111, До-215, До-217 (в оперсводках указан как До-17), 2 Хш-126. Ещё восемь отмечены как подбитые (2 Ме-109ф, 5 Ю-88, «До-29»). И наконец, в сентябре одержана одна победа (Ме-109). Таким образом, всего 210-я иад уничтожила 114 самолётов противника и ещё 8 или 9 подбила. Среди сбитых 34 бомбардировщика, 74 истребителя и 6 прочих (к ним отнесён и «ФВ-198»). ЦАМО РФ. Ф. 3 гиад. Оп. 1. Д. 8. Л. 5, 25, 67, 69; Д. 9. Л. 28 об.
73
В период летних боёв (июль – первые дни сентября) 1942 г. 1-й гиап безвозвратно потерял 11 лётчиков. Погибли капитан В.М. Тощев, старший лейтенант И.Г. Сидоркин и сержант И.П. Нуятов. Не вернулись с боевого задания старшие лейтенанты С.И. Жуйков, С.И. Рыбалкин, младшие лейтенанты В.А. Полеоха (Полиоха), И.П. Тихонов, старшина М.Ф. Косенко и сержант И.С. Дахно. Сержант П.Я. Пидрез был сбит зенитным огнём и выпрыгнул с парашютом над территорией противника, далее его следы теряются. И ещё один – майор Н.Е. Антонов – застрелился. 163-й иап безвозвратно потерял 7 человек. Погибли старший лейтенант А.В. Покровский и младший лейтенант А.М. Гурьев (он выпрыгнул с парашютом и был расстрелян немецкими истребителями при приземлении). Не вернулись с боевого задания старшие лейтенанты А.К. Большаков, С.И. Котюков и И.А. Шаройко, лейтенант А.М. Никулин и сержант Н.Я. Крахмаль. 521-й иап потерял одного лётчика: лейтенанта А.Н. Варнавского, погибшего в авиакатастрофе (небоевая потеря). Безвозвратные потери 521-го иап оказались невысоки (хотя несколько пилотов были сбиты и ранены) потому, что он действовал менее интенсивно, чем другие полки, а вскоре убыл в тыл. Оставшиеся в строю лётчики вошли в боевые расчёты «братских» полков. Итого дивизия потеряла погибшими 5 и не вернувшимися с боевого задания 12 лётчиков, то есть 17 человек. Плюс две небоевые потери. Однако из этих 17 человек трое – Котюков, Шаройко и Полеоха – остались живы. Первые двое попали в плен и вернулись после войны, а Полеоха прибыл в полк уже 30 сентября. ЦАМО РФ. Ф. 3 гиад. Оп. 2. Д. 3. Л. 147; Д. 5. Л. 1 об. – 6 об.
На восстановлении мы находились с 14 сентября по 9 ноября [19]42 г. За это время мы полностью укомплектовали и оттренировали свои полки: 1[-й] гвардейский, затем 5[-й] гвардейский, который нам тогда дали, 21[-й] и 163[-й] истребительные полки.
В начале ноября по приказу Ставки мы их отправили в тыл для получения материальной части. А потом они были направлены в состав других дивизий. Это были закалённые в боях полки, с которыми дивизия дралась весь летний период, которые вынесли тяжёлые, напряжённые бои.
9 ноября мы получили указание Ставки – принять 32[-й] гвардейский полк, 169[-й] и 19[-й] Краснознамённый полк. Таким образом, перед началом зимнего наступления Красной Армии мы получили три новых полка, причём 32[-й] полк имел очень сильный, прекрасный лётный состав.
Перед Управлением дивизии и, в частности, перед политотделом встала задача освоения этих полков, изучение их, задача передачи опыта 32[-го] полка 169[-му], так как последний ещё не имел никакого боевого опыта, за исключением 4 человек своего состава [74] . Нужно было научить молодой лётный состав боевым действиям, воспитать в нём мужество, отвагу, умение драться с наименьшими потерями. Причём условия были очень тяжёлые. Мы в это время находились на Калининском фронте – шла так наз[ываемая] Белийская операция. Вылетели мы туда 22 ноября [19]42 г. и сразу же, как только позволила метеосводка, приступили к боевой работе по обеспечению наступления 41[-й] Армии.
74
На самом деле боевой опыт был у 14 лётчиков. Двое имели на своём счету свыше 200 боевых вылетов, четверо – свыше 100, ещё у восьмерых было от 5 до 50 вылетов. ЦАМО РФ. Ф. 63 гиап. Оп. 245843. Д. 23. Л. 1 об.—2.
Во время боевой работы выявился ряд недостатков в 169[-м] полку. Недостатки заключались, во-первых, в том, что лётный состав пока не умел как следует ориентироваться. Во-вторых, слабо знал материальную часть, в-третьих, имел сравнительно небольшой налёт на таком типе самолёта (Ла-5). Они имели всего лишь до 8 часов налёта на этих машинах [75] .
Поэтому и партийная организация, и политаппарат, и вообще все были подняты, были мобилизованы на ликвидацию этих недостатков, на повышение боеспособности полка. И можно прямо сказать, что здесь, в 169[-м] полку, партийная организация добилась больших результатов. В Белыйской операции выдвинулся такой лётчик, как ГРАЖДАНИНОВ, впоследствии Герой Советского Союза, отдавший свою жизнь за родину, прекрасный коммунист, вожак масс. Партийная организация воспитала немало прекрасных коммунистов и лётчиков. Партийную организацию в то время возглавлял[и] тов. ЩЕРБАКОВ* и тов. СИДОРОВ, и они с этой задачей справились очень хорошо, воспитали мужественных и смелых людей, так как если человек в своей жизни совершил два тарана [76] , то это уже одно является свидетельством величайшей смелости и величайшей преданности делу партии.
75
Налёт на Ла-5 действительно был незначительный. Из 39 лётчиков только у восьми он превышал 8 часов, притом у пятерых ненамного, составляя от 8 до 10 с половиной часов. Лишь у троих он был немного больше. Лейтенант Гражданинов имел 24 ч 56 мин налёта на Ла-5 (36 полётов), лейтенант Романов – 25 ч 25 мин (34 полёта), и старший лейтенант Гаврилов – 28 ч 11 мин (39 полётов). Меньше всего налёта на «Лавочкиных» было у старшего сержанта Пылилкина (42 мин), лейтенанта Запорожченко (1 ч 15 мин), замполита майора Еремеева (2 ч) и майора Иванова (2 ч 55 мин). ЦАМО РФ. Ф. 3 гиад. Оп. 2. Д. 3. Л. 180.
76
Два тарана никто из лётчиков полка не совершал. Вероятно, Андрей Ильич имел в виду таран Гражданинова. 29 декабря 1942 г. лётчик действительно в одном бою сбил два бомбардировщика, первого – тараном, а второго огнём из пушек.
Как мы ликвидировали недостатки, которые имелись в полку? Мы собрали партийный актив, где конкретно поставили вопросы о тех моментах, которые тормозили боевую работу. Здесь же намечались и конкретные мероприятия, которые способствовали ликвидации недостатков. И уже утром, если партийное собрание было ночью, партийный актив прямо с партийного собрания идёт в подразделения и принимается за работу по ликвидации отмеченных недостатков. Вот, например, по возвращении из боя было установлено, что дрались плохо по таким-то и таким-то причинам.
Собирается лётный состав, разбираются все эти причины. Например, сержант Пылилкин* проявил трусость, когда ему нужно было идти на Смоленск с [Т]у-2, и вернулся с поля боя. Через двое суток он был осуждён на 10 лет. Правда, он потом дрался очень хорошо и своей кровью искупил вину перед родиной. Во время теперешних июльских боёв он не вернулся с боя. Всю зиму он дрался как лев.
Такие решительные меры со стороны командира полка и большая работа командира дивизии, который лично разбирал все ошибки с лётным составом, и помогали им их изживать. Наш командир дивизии, полковник УХОВ – старый истребитель, имеет огромный боевой опыт, в своё время дрался в Испании, имеет там более 80 боевых вылетов, встречался, таким образом, ещё раньше с немцами. Работал и в школах в качестве начальника, и учился в Академии им. Жуковского. Всё это давало ему возможность обобщить теоретически тот огромнейший опыт, который он приобрёл. Со свойственной его натуре настойчивостью и энергичностью он сумел вложить личному составу стремление к такому совершенствованию. Он буквально не вылезал из землянок лётного состава, добивался от людей, чтобы они поняли то, чего он от них требует. Он разработал целый ряд указаний, как нужно вести бой, он требует, чтобы командиры полков учились руководству полками и учили бы лётный состав драться.
Всё это дало возможность 169[-му], а ныне 63[-му] гвардейскому, полку выйти в число передовых полков ВВС Красной Армии. Причём характерно, что если появляются какие-то признаки того, что в полку что-то не так, как он находит нужным, полковник Ухов немедленно, не считаясь ни с временем, ни с погодой, отправляется в полк и поворачивает дело так, как он считает нужным.
Я видел много командиров, я работал с такими людьми, как Юмашев*, Байдуков*, но такой энергии, как у Ухова, я ещё не видел. Это исключительно энергичный командир. А кроме того, он партийный товарищ. Вне политики и вне партии он не рассматривает вопроса, он рассуждает, как государственный деятель, всегда и во всех случаях. Вот почему он всегда имеет хорошие результаты работы.