Дез вдруг резко разрывает поцелуй, отчего я непроизвольно хныкаю, и устремляет на меня поплывший взгляд, лишь слегка светящийся. Подаётся ко мне, легко целует в губы, словно прощаясь, а потом и вовсе в нос. И снимает с себя.

– Ты...Я... – я ошарашенно проглатываю миллион вопросов и возражений, следя за праймом, пока он встаёт и натягивает белье.

Дез так невозмутим сейчас. Если бы не более шумное, чем обычно дыхание, и стоящий почти до пупка член, я бы решила, что мне вообще всё приснилось.

– Я обещал, что больше ничего не будет, – фыркает прайм мне на ухо, пристраиваясь сзади, просовывая одну руку мне под голову, а вторую кладя на живот, – А я свои обещания выполняю, землянка.

Я закусываю губу от досады, устремив невидящий взгляд в стену. Ну вот вообще не тот случай. Ноги сводит от ищущего выход возбуждения, сердце лихорадочно стучит. Он издевается? Ну не просить же... А может он этого и добивается? Чёртов мяукающий чурбан.

– Спи, – командует Дез.

– Да пошёл ты, – неслышно шевелю губами, злая от бурлящей внутри неудовлетворенности.

Но он как-будто услышал. Зарывается носом мне в волосы, усмехается и жадно глубоко вдыхает.

– Так пахнешь, Риана... – Его голос звучит почти мечтательно, – Хочу, чтобы как настоящая кошка текла, умоляла меня, выгибалась...Сможешь? Я подожду...

– Ага...Смотри, как бы ждун не отвалился, – это я уже рычу вслух.

Но похоже Чурбанейшество моя реакция ничуть не смущает. Он хмыкает в ответ, ещё раз глубоко вдыхает запах моих волос. И через минуту уже мерно сопит, обдавая влажным горячим дыханием мой затылок.

***

Первое, что я ощущаю, открыв глаза ранним утром, это жар от прижатого ко мне тела. Он везде: на животе, придавленном тяжелой рукой, на спине, плотно спаянной с его животом, в волосах от тихого дыхания. Дез похоже ещё спит.

А я...

Мне так уютно. Прикрываю глаза, вдыхая его запах, по телу растекается мягкое щекочущее тепло. Ничего с собой поделать не могу. Он мне правда нравится. До вчерашнего вечера я могла всё свалить на его гипноз, но теперь Дез отобрал у меня такую возможность. Заставил взглянуть правде в глаза. Связь здесь совершенно не причем. Меня и без неё штормит, стоит ему прикоснуться. Мелькнула вспышкой пугающая мысль, что это просто её последствия, и я уже потихоньку схожу с ума. Но я отмела её. Я уверена, что Дез бы не стал это скрывать. Я вижу, как ему хочется, чтобы я сама испытывала влечение к нему. Я, а не моё оболваненное подобие. Странное желание для прайма, но ведь он и не чистый прайм. Это наверно оборотень в нём говорит. Перевёртыши ведь те ещё любители быть единственными и неповторимыми для своих любовников.

Как так вышло кстати между его родителями? И почему это тайна? Надо бы узнать...Спрошу потом...

Мужчина шумно выдыхает, и рука на моём животе напрягается. Мягко надавливает, заставляя лечь на спину и повернуться к нему. Встречаюсь взглядом с ещё сонными едва светящимися голубыми глазами. Всё так по-другому вдруг становится. Нет желания ограждаться, думать о чём-то. Может быть, мы выйдем отсюда, и я вновь захочу обороняться, держаться подальше от него, но точно не сейчас.

Теплое, размякшее со сна тело, обрывочные, ленивые мысли, тусклые пробивающиеся сквозь шторы, утренние лучи. Всё это ведет к тому, что Дез тянется к моим губам и медленно глубоко целует, а мои руки взмывают вверх и обвивают его шею. Пальцы царапают ежик коротких волос на затылке, рот приоткрывается шире, впуская его язык. Глаза закрываются, погружая мир в вязкую горячую темноту. Я выгибаюсь навстречу, стараюсь прижаться к нему сильней, закинуть ногу на бедро.

– Я в душ, – вдруг хрипит Дез и резко отстраняется.

Как ушат холодной воды. Нет! Я хватаю прайма за плечо в попытке остановить, но лишь оставляю на его коже яркие красные полосы от впившихся ногтей.

– Но ты можешь попросить меня остаться, – вкрадчиво произносит Дез, возвышаясь надо мной и сверля светящимся взглядом, – Только убедительно...

Я поджимаю губы и вместо ответа накрываюсь одеялом с головой. Слышу его ироничный смешок и удаляющиеся в ванную шаги. Господи, за что мне это. Если Чурбанейшество и дальше продолжит в том же духе, я с ума сойду. Между ног опять тоскливо жарко заныло от замкнутого внутри возбуждения.

Когда прайм выходит из душа, я подмечаю, что что-то в нём неуловимо изменилось. Ещё утром, когда он целовал меня, его глаза светились совсем по-другому: мягко и чувственно. Четко очерченные губы то и дело расползались в тонкой едва уловимой улыбке. Он был живой. А сейчас из ванной комнаты ко мне вновь вернулся тот бесчувственный робот, который забирал меня со злополучного аукциона. И робота этого я не любила. Вернее, я прайма в принципе не любила, конечно. И всё же эмоциональный Дез вызывал во мне трепет, который я уже не могла отрицать.

– Прими душ, я распоряжусь насчет завтрака, – чеканит Дезире ровным голосом, даже не смотря на меня.

– Я не голодна, – бурчу в ответ, направляясь к ванной комнате. Раскомандовался. Бесит.

– Это не обсуждается. Предстоит долгий перелёт, – возражает прайм и добавляет, – Как помоешься – спускайся вниз.

А затем оставляет меня одну.

Когда я, собравшись, прихожу на первый этаж, заодно служащий здесь харчевней, за дальним столом меня уже ожидают Дез с вернувшейся из леса Маритой. Стоит подсесть к ним, и кошка, кинув на меня хитрый взгляд, а потом покосившись на брата, мурлычет: