Почистила зубы вчерашней щеткой, еще раз глубоко вздохнула и, нацепив на лицо, равнодушный вид, открыла дверь и покинула ванную комнату, точнехонько в тот момент, когда откуда-то справа раздалась оглушительная трель входящего вызова на моем телефоне.

Вот черт!

И я тут же, не разбирая дороги, кинулась на зов моего мобильного, а потом долго копошилась по кармашкам малюсенького рюкзака, не в силах достать орущий гаджет с первого раза.

– Давай помогу, - отвел мои руки в сторону Демид, а потом все-таки достал вопящую уже в третий раз трубку и передал ее мне.

«Папа Веня»

Приплыли.

– Алло, - ответила я, жмурясь и прикрывая глаза ладонью.

– Ну здравствуй, дочка!

– Здравствуй, пап, - почти пропищала я и в отчаянии посмотрела на Громова, что стоял в метре от меня, подпирая стенку и оглядывая меня каким-то странным взглядом, прикусив нижнюю губу.

– Ты бы стариков пожалела. Ушла в клуб, а вечером, как я просил, сообщение не прислала, с утра не позвонила. Час дня на дворе! Что мы с матерью думать должны?
– отец говорил легко и без нажима, но я знала, что облажалась и дома мне все-таки придется краснеть за свое поведение.

– Что я плохая дочь, - со вздохом выдала я. Боже ты мой, час дня! Что серьезно?

– Домой хоть собираешься или как?

– Уже почти еду! Честное пионерское!
– закивала я головой, скользя взглядом по обнаженному торсу Громова и непроизвольно сглатывая. Какой же он идеальный, Господи, прости!

– Ждем, - и отбил звонок, а я тут же полезла в специальное приложение в телефоне, чтобы вызвать себе такси, но непонимающе подняла глаза, когда голос Демида ворвался в мои мысли.

– Значит не останешься?
– и шаг по направлению ко мне.

А я тут же отступила, с ужасом понимая, что сердце сейчас просто выпрыгнет из груди. Он так близко и смотрит на мои губы. Это за гранью, ребята!

– Мне нужно домой!
– почти шепотом выдохнула я.

– А мне нужна ты, - и его ладонь ложится мне на талию и подтягивает меня к себе. Ой, Боже мой, что делать? Но эти его слова, они же просто заставили меня так полыхнуть надеждой, что и не описать!

Помогите! Спасите! Эй, мозги, вы куда? Логика, ну а ты куда собралась, чертова предательница? Алё, здравый смысл, вернись, я все прощу!

А его губы все ближе и ближе, уже почти рядом с моими и я чувствую, как от него пахнет мятой и кофе, а еще самим им, тем самым запахом, что разжижает мое серое вещество. Уф! Еще немного и дороги назад для меня уже не будет...

– Демид!
– сурово выдала я и почти насильно заставила себя от него отвернутся.

– Да, Малинка моя?

– Мне! Нужно! Домой!
– только сердце вопит, что хочет остаться с ним навсегда и гори оно все синем пламенем. О, Господи, у меня самое глупое сердце на свете!

Но только вот Громов не сдается, а так осторожно и бережно меня обнимает, что я утыкаюсь в его грудь и блаженно накачиваю себя его запахом.

– Хорошо. Но можно я хотя бы тебя отвезу?
– и его нежный поцелуй в шею сворачивает набекрень весь мои мир.

– Нужно, - бормочу я сама не понимая что, и он тут же отстраняет меня от себя и так заразительно мне улыбается.

– Я сейчас, - разворачивается и покидает прихожую.

И ровно через пять минут мы выходим из квартиры и заходим в лифт. В руках у меня бумажный пакетик с какой-то едой, а у Демида две термокружки.

– Я для нас завтрак приготовил, - и в груди так отчаянно щемит, что почти нестерпимо дышать.

А потом мы сели в уже прогретое авто и поехали по направлению к моему дому, на ходу уплетая обалденно вкусные гренки с яйцом, ветчиной и сыром и запивая все это дело ароматным сладким чаем с чабрецом.

– М-м-м, - неосознанно промычала я, закидывая в себя очередную порцию еды.

– А-то!
– улыбнулся мне Громов, - Я, знаешь ли, много чего могу, а не только косить под елочную игрушку, утыканную пирсингом.

Я только было хотела сказать, что мне он и с пирсингом невероятно нравился, но вовремя прикусила себе язык. Ну, все, тушите свет, Агата Малиновская окончательно спятила от любви!

– Прости, - выдавила я за те ужасные слова.

– Давно, - и его правая рука быстро, но крепко сжала мою ладонь.

А потом показался мой дом и энергетика в салоне махом изменилась. Я осознавала, что сейчас мне придется сделать выбор. Но как это осуществить я не понимала. Столько в моей голове было «но» и «если», что от них становилось нестерпимо страшно и муторно. Это, конечно, все чудесно и замечательно, но он месяц планомерно пил мне кровь, выжидая непонятно чего, а теперь вот посмотрите на него - «мне нужна ты». Да неужели, блин?