Открыла дверь и вошла внутрь, прислушиваясь, потому что на миг показалось, что я услышала женский голос. Пульсация и сердцебиение заполонили пространство. еще никогда не ощущала себя так гадко. Раздавлено. Вот только сожрать себя за грехопадение не смогла. Холл заполнял яркий свет. пришлось немного прищуриться.

— Аня, черт! Наконец-то! — Вадим скомкал меня в руках, как медведь животное мельче, чем он. — Почему не отвечала?

— Отпусти меня. — Прозвучало так холодно, что Скоблев опешил. — Отпусти. Меня.

Вадим медленно убрал руки и скрипнул зубами, делая шаг назад.

— Ты пьяна? Аня… Ты мне слова не дала сказать. Я погорячился. Мы обязательно поговорим, хорошо? Сейчас нам нужно остыть. Тебе точно.

— Хватит. Хватит, Вадим. Решим все сейчас. — Я уже приготовилась выдать ему все на блюдечке с голубой каемочкой, но не успела. — Я…

— Анюта, — мамин голос подобен ведру ледяной водички, обрушевшейся на мою несчастную голову, — я уже переживать начала. Что с тобой? Все в порядке?

— Мама… — Только и вырвалось у меня.

Дмитрий

Утро встречает меня головной болью, но потерев глаза рукой, я быстро поднимаюсь. Кадры вчерашнего вечера всплывают в памяти. Аня. Такая хрупкая, пылающая. В моих руках. Отвечает на поцелуй с жадностью, словно нам предоставили последний шанс, а завтра все сгинет. Ничего не останется. Только каким бы тягучим не был кайф, он закончился, стоило лишь ее женишку напомнить о себе. Ее расслабленность и улыбку, как ветром сдуло. Изменилась, а я так надеялся на то, что она останется.

Нет.

Ушла.

Сначала хотел сходить еще за одной бутылкой, чтобы окончательно и бесповоротно уйти в нирвану, а потом… Потом меня осенило. Аня приходила, потому что хотела поддержать меня, вернуть в компанию отца и даже душу раскрыла. Пусть из-за ссоры с Вадимом, но пришла она ко мне. Ни к Милене или кому-то из коллег. Именно ко мне.

Данный факт воодушевлял меня. На работу собирался, как на праздник, ведь там я мог снова увидеть ее. Настрой на разговор крепчал, и я даже за руль сел, позвонил Мирону, который уже был в офисе, и предупредил, что вновь приступаю к обязанностям. Жизнь налаживалась. У меня была цель, благодаря Ане. Пусть моей Анютке не удавалось сразу вывести меня на ту дорожку, а вот у другой получилось.

Не мог не сравнивать двух девушек-копий. Мозг сам фильтровал показатели, словно был настроен на эту волну и выискивал хоть малейшее совпадение. Но, их не было. Сейчас я четко понимал. Две разные девушки, пусть внешне похожи, как пара ботинок, но один левый, а второй правый. По сути совершенно разные. Идиотские сравнения.

Пока шел в направлении приемной, сердце работало, набирая обороты. Желание смять Аню в руках не пропадало. Оно усиливалось и било по ребрам. Вот только улыбка сошла с лица, когда открыл дверь, готовясь произнести пламенную речь. Возле стойки стояли ОНИ. Аня и ее жених, который направлял свои вареники к ее губам. Только промазал, потому что Анюта заметила меня и отвернулась, подставив щеку.

В грудь с размаху ударили. Вроде и ревновать я права не имел, но после вчерашнего горячего поцелуя навыдумывал видно лишнего. До скрежета зубов сжал кулаки, стараясь сохранять рожу равнодушной и не выдавать агонии, разрастающейся за мнимой преградой к мотору. Пара шагов. В ушах гул.

— …Дмитрий? — Улавливаю лишь свое имя и вижу протянутую Скоблевым руку, пока Аня старательно избегает зрительного контакта. — Мы с удовольствием примем вас в качестве почетного гостя на свадьбе.

— Что? — Чуть ли не с кашлем выдаю, а горло так и рвет ржавыми тисками. — Какой свадьбе?

— У нас свадьба через неделю. Вот. Готовимся. — С радостью в голосе произносит, а меня словно током прошибает.

Разряд за разрядом на электрическом стуле. Добьют? Или этого хватит?

Улыбаюсь, не отрывая взгляда от Ани, которая не смеет и глаза поднять, и говорю, что подумаю. График работы плотный. Программист кивает. Раздражает по полной. Скрываюсь в кабинете, чтобы никого не убить, но и там мне нет покоя. Мирон восседает за столом, подписывая какие-то бумаги.

— Я рад, что у тебя снова мозги на место встали.

— Не суди раньше времени.

Падаю на стул и смотрю на него. У брат брови в одну сошлись. Видок старика на паперти. Лишь одежда лучше выглядит. Весь в папашу. В деле постоянно. Работа и работа. Вечная гонка за прибылью. Личная жизнь и та рывками, а про все удовольствия вообще молчу. Сейчас говорить с ним не хочется, но вынужден, пусть мысленно нахожусь в приемной.

— Не знаю, что за революция в твоем пропитом мозгу, но ты ответственен за проведение фуршета.

— Не понял? Свои обязанности на меня решил свесить?