Основная часть потока — проносящаяся раскалённая вода, которая питает электричеством весь город — закончилась. Шум постепенно затихал, и вдруг Аллек напрягся. Уже в первый раз ему показалось, что со звуком что-то не так, однако теперь он был почти уверен. Он был готов поклясться, что слышит поток над потолком. Может быть, это была ошибка — обман слуха, что вполне возможно в тесной каменной комнате. Однако это казалось очень странным. Под катакомбами канализации был твёрдый панцирь Иль’Пхора. В нём было лишь несколько отверстий, через которые выбрасывалась вверх вода. Никому из людей не удавалось проделать в панцире дыру, или спуститься через одно из этих отверстий. И уж точно, никто не смог бы построить что-то внутри Иль’Пхора.

В растерянности капитан перевёл взгляд на своего похитителя. Он, как и в прошлый раз, задумчиво изучал потолок. А это значило, что ему тоже кажется, что звук идёт сверху. Где же может находиться такая комната? Может быть, туннели где-то не плотно прилегают к панцирю, и кто-то построил небольшое скрытое убежище? Зачем кому-то могло такое понадобиться было понятно, но оно просто не могло быть такого большого размера и остаться незамеченным. К тому же комната выглядела заброшенной. Единственное, что пришло Аллеку в голову: строители коммуникаций оставили для себя несколько подобных помещений. Однако было странным, что он до сих пор не встречал ни одного такого.

— Что вам от меня нужно? — наконец прервал молчание капитан. — Вы приложили немало усилий, чтобы я оказался на этом стуле. Так что теперь?

Мужчина оторвался от изучения вибрирующих труб под потолком и, вздохнув, посмотрел на капитана. Его лицо не выражало ничего кроме любопытства. Не было злорадства, злости, жестокости, присущих тем, кто специализируется на пытках. Значит, либо он был столь хорошим актёром, что скрывал настоящие чувства, либо таким опытным палачом, что занятие ему приелось.

— Я завидую вам, капитан Болло. — Он тяжело вздохнул, будто опечалившись. Каждая его эмоция казалась слишком искренней. Настолько, что в неё невозможно было поверить. — Вы отвергаете устои, правила, законы. Плюёте против ветра, так сказать. Это восхищает меня, поверьте. Вы не первый, кто оказался на этом самом стуле. Однако большинство к этому моменту начинают скулить, молить о пощаде, торговаться или угрожать. У вас же есть стержень, мой друг. Огонь внутри. Вы будто бы сами стараетесь вести допрос.

— Вы знаете обо мне куда больше, чем я знаю о вас, — парировал Аллек. — Кто вы такой?

— Я… — мужчина задумался так, будто Аллек задал философский вопрос с множеством трактовок. — Я тот, кто исполняет приказы. По крайней мере в данный момент. Если вам нужна специфика моей работы и конкретика, то, пожалуй, правильно будет назвать меня курьером. Я доставляю груз для моего хорошего друга. Не больше, не меньше.

Вода вновь зашумела над головой. Третий поток, менее чем через минуту. Обычно, более частые потоки помогали быстрее сориентироваться, но столь регулярных потоков не было нигде на острове.

Звук прекратился через несколько секунд, даже не набрав полную мощь. Аллеку же этого времени хватило, чтобы обдумать слова толстяка.

— Мой отец, — проговорил капитан, стоило воде затихнуть. По взгляду незнакомца он сразу понял, что попал. — Это он вас послал.

Аллек не спрашивал, а утверждал. Похититель пожевал губы, пригладил короткие волосы и, подойдя к стулу рядом с Аллеком, наконец сел.

— Да, он беспокоится за вас, мой юный, непослушный друг.

Аллек неожиданно для себя рассмеялся. Мужчина удивлённо посмотрел на него, но капитан уже не мог остановиться. Все чувства вдруг вновь вернулись к нему, и злость и ненависть поглотили парня с головой.

— Беспокоится? — прорычал он, не сдерживаясь. — Он? Нет никого и ничего, о чём бы мой отец переживал кроме себя самого. То, что я здесь, лишь прекрасное подтверждение этому. В лучшем случае ему на меня плевать. Думаю, его беспокоили слухи, которые пойдут, если его сына казнят на главной площади перед всем городом. Ну а если же вы спасали меня, ожидая его благосклонности, то это ваша самая большая ошибка. Вы получили бы от него большую благодарность, если бы оставили меня умирать.

Капитан отдышался. Смех в его случае очень часто переходил в ярость.

— Жестоко, Аллек, — проговорил знакомый до боли голос откуда-то сзади, и если бы парень не был крепко привязан, то подскочил бы на месте.

На лице толстяка промелькнула тень улыбки. Аллек не сомневался — весь этот разговор, включая вступление отца, прошёл именно так, как он и рассчитывал. От неожиданности капитан даже впервые перестал считать секунды после последнего водного потока.

— Ты удивишься, сколько мне приходиться тратить усилий, чтобы заботиться о тебе. — Воцарилось гробовое молчание, и было слышно лишь как капли падают на каменный пол где-то за стеной. — Сын.