— Привет, — улыбка этой девушки такая нежная, что даже я залипаю на долю секунды. Злость и непонимания ситуации отходят на второй план, а я переключаюсь на новую знакомую.

— Здравствуй, — киваю ей в ответ, спеша подойти ближе. — Надеюсь, тебя не сильно затруднит рассказать мне о своей работе?

— Нет, что ты, — быстро отвечает она, заправляя волосы за уши. — Пойдем, я все тебе покажу!

Эйлис оказывается милой девушкой, проработавшей на Дерека больше пяти лет. Она искренне им восхищается и отзывается только положительно. Говорит, что он строгий, но справедливый. Если бы не положение, то она бы продолжила и дальше присматривать за домом. Ей нравится заниматься хозяйством, а инквизитор лишний раз никогда ее не напрягает.

— Вот только муж против. Не хочет, чтобы я подвергала малышку опасности и нагружала себя. Тем более осталось всего пару месяцев, — поясняет она с такой любовью в глазах, что мне даже становится немного неловко видеть такие искренние чувства. Девушка то и дело кладет ладонь на живот, делая это совершенно неосознанно, но безумно мило и нежно.

Я быстро запоминаю все обязанности, которые она обычно выполняла по дому: приготовить завтрак, обед и ужин, убраться в комнатах, закупить продукты, а также прочие мелочи, которые я делаю и у себя дома. Ничего особенного в жизни инквизитора нет, поэтому и переживать мне особенно не о чем.

— Только в кабинет господина входить нельзя, — делает важное замечание девушка. Хотя сам инквизитор говорил что-то о помощи в работе, но это лучше будет уточнить у него самого.

А в остальном неудивительно, что кабинет был для нее под запретом. Мужчины в наше время редко допускают женщин до серьезных дел, а тут святая святых — личный кабинет. Несмотря на мнимое равенство, нет ни одной женщины инквизитора, ни одной женщины губернатора или другой важной профессии. Не спорю, в Святой Инквизиции работают леди, но они занимают более низкие должности, менее ответственные и серьезные. Женщина — это домохозяйка, мать и жена. В иных сферах на нас смотрят с большим сомнением.

Я старательно запоминаю все, что мне рассказывает девушка, но не позволяю ей работать и сама делаю все по дому. Незачем ей напрягаться — она выглядит слишком хрупкой: дунешь и сломается. Мы заканчиваем все дела как раз к вечеру, когда господин инквизитор уже должен вернуться с работы.

— Он не всегда приходит домой. Если его нет после восьми вечера, то можно запереть двери и отправиться домой. — Объясняет мне Эйлис.

Я понятливо киваю. Девушка предлагает мне выпить чай. Раз такое позволительно, то почему бы и нет? Мы усаживаемся на кухне, завариваем черный чай с чабрецом и разговариваем обо всем понемногу. Я приглашаю ее как-нибудь заглянуть в мой питомник, познакомиться с птицами. Мне кажется, ей должно понравиться у меня в гостях. Она же много говорит о своем муже. Я не знаю этого человека, но мне он уже нравится. Девушка так искренне его любит. К слову, он тоже работает в Инквизиции, что не очень хорошо для меня. Слишком много вокруг этих «святых» людей.

Господин Дерек не возвращается ни к восьми, ни к половине девятого, поэтому мы с чистой совестью закрываем дом, кладем ключ в почтовый ящик и отправляемся восвояси. Первый рабочий день прошел довольно спокойно, надеюсь, дальше будет также в плане работы. А вот самого инквизитора я была бы рада видеть чуточку больше…

Мое объявление все еще висит на столбе, но у дома меня ждет грузная женщина, интересующаяся работой. Я рассказываю ей основные задачи и расспрашиваю о предыдущих занятиях. Она раньше работала домработницей, но хозяин умер, а женщине приходится искать другую должность. Я бы с радостью приняла ее к себе, только любовью к птицам и другим животным она не отличается — это было понятно из разговора, слишком уж нелестно она отзывалась о гостях с собаками и надоедливой почте. Совершенно не осуждаю ее, но для работы в приюте такой человек не подойдет.

Уже провожая женщину, замечаю под деревом мальчишку. Он неуверенно поглядывает в нашу сторону. На вид ему лет тринадцать, он выглядит не очень хорошо: грязная одежда, засаленные волосы, выглядывающие из-под шапки, руки обмотаны тряпками. А еще мальчик очень худой. Я хмурюсь, когда он так и не решает сделать шаг в мою сторону. Женщина уже ушла, бояться меня одну — глупо. Я сама выгляжу совсем юно. Поправляю косу и делаю шаг в сторону мальчишки.

— Привет, — зову маленького незнакомца.

— Здравствуйте, — насупившись, отвечает он.

— Ты что-то хотел? — Я стараюсь быть приветливой и улыбчивой. Мальчик не особо общительный, но сюда все же зачем-то пришел. У меня есть подозрение, что его заинтересовала работа. Почему бы не дать шанс? Я считаю, что смышленый ребенок может справиться с уходом за животными ничуть не хуже взрослого.

— Я видел ваше объявление, госпожа…

— Пойдем, — протягиваю ему руку. — И не зови меня госпожа, мое имя Рози.

Он сомневается, но совсем недолго. Все же вкладывает в мою ладонь свою маленькую ручку и покорно следует за мной. Это маленький шаг, который показывает уровень доверия человека, а для меня это важно. Если бы улица сильно его испортила, то вряд ли бы он стал прикасаться ко мне. Как бы я ни была добра, но воришки и маленькие разбойники мне под крышей не нужны.

Я приглашаю мальчишку сразу в дом. Провожаю на кухню и наливаю полную тарелку супа. Ребенок удивляется, но не отказывается от пищи. Слишком он выглядит голодным и уставшим. Пусть я и не отличаюсь любовью к людям, но не могу спокойно смотреть на страдания детей.

Любопытно, но при всем своем грязном виде, мальчик просит разрешения вымыть руки. Я позволяю ему привести себя в порядок. Ест ребенок тоже с такой грацией, что я невольно засматриваюсь. Как уличному оборванцу удается быть таким… величественным? До того, как попасть на улицу, мальчик точно принадлежал к какой-то знатной семье. То, как он держит спину, как аккуратно набирает в ложку еду и подносит ко рту — все это выглядит грациозно.