– Правду? – все же не сдерживаю смешок, пусть и пропитанный горечью. – Какую правду, Игнат? Которую ты не помнишь? С чего тебе тогда верить в нее? Моим словам. Я же в таком случае могу сказать, что угодно, разве нет? Или может, мне сразу на ладони твоей признание написать? – касаюсь той руки, что по-прежнему сжимает мою шею, проводя пальцами по костяшкам пальцев. – Чтоб уж наверняка вспомнил и поверил.

И… черт, это ведь не обида в моем голосе слышится? Этого только не хватало! Тем более что, кажется, я все-таки палюсь. Игнат слегка прищуривается и наклоняет голову чуть влево, разглядывая меня иначе, словно ищет какой-то определенный ответ или эмоциональный отклик.

– Может, я тебя и не помню, но фальшь я хорошо различаю. И в тебе ее слишком много становится.

Хватка на моей шее слабеет.

– Остальное завтра обсудим. После повторного анализа ДНК.

Еще секунда и я свободна. И все бы хорошо, но…

Стоп!

Повторного анализа ДНК, он сказал?

Что значит, повторного?

Настает моя очередь хватать его за запястье.

– Что еще за первый анализ ДНК? – спрашиваю, усиливая хватку, чтобы не вздумал так просто избавиться от меня и вопроса.

Он и не избавляется. Хотя не без удивления прослеживает за моим жестом. И далеко не сразу возвращает взгляд к моему лицу.

– Да. Первый мне прислали. Так я узнал о том, что у меня есть сын, – отвечает Орлов, вернув себе отстраненность.

– Быть того не может! – невольно срывается с моих губ недоверчивое.

Потому что не может!

Потому что никто не знает!

Никто!

Отец и тот узнал только сегодня. Да и не узнал бы, не сложись так обстоятельства. А уж кто-то чужой и подавно не мог.

Что за бред?

Как такое вообще могло произойти без моего на то ведома?

– Утверждаешь, что это не ты сделала? – мрачно уточняет Игнат.

– Сперва прислала тебе анализ, а теперь отнекиваюсь? Нет, конечно! Сам подумай, зачем мне это нужно? – привожу веский на мой взгляд аргумент.

Но только на мой.

– Я и не такие фортеля в этой жизни видел. Порой, куда изобретательней, – не верит мне снова Орлов.

О, вот в это я верю! С его-то образом жизни… К слову, о нем.

– Игнат, ты прости, конечно, но учитывая то, как ты живешь, ты последний кому бы я сообщила о ребенке, даже если бы у меня возникли серьезные проблемы, которые я бы сама не могла решить, – говорю как есть.

– Все так говорят.

– Да зачем мне ты, когда я могу к отцу обратиться за помощью в случае чего? И молчала пять лет, кстати, чтобы потом вдруг прислать тебе головоломку по почте? Смешно!

– Деньги всем нужны. И твой отец не Бог. Не приплетай его сюда.

– Мне! Мне не нужны твои кровавые деньги! – почти выплевываю эти слова. – Ни мне, ни моему сыну! Никогда не будут нужны!

Сперва выпаливаю, уже потом думаю о том, что тем самым, возможно, снова злю его. Но нет.

– И такое я тоже слышал. Неоднократно, – пожал плечами Орлов.

– Р-р, – уже бешусь откровенно на его твердолобость и упрямство, топая ногой. – Ты просто невыносимый мужчина, ты знаешь это?! И жутко меня сейчас бесишь! Просто невозможно быть таким упертым!

Последнее, к слову, вполне взаимно, оказывается.

В глазах Игната снова рождается тьма. Колючая. Глубокая. Бездонная. Мгновение, и он снова опасно близко. Склоняется надо мной, как неминуемое возмездие. И я невольно крепче цепляюсь за его запястье.

– На себя в зеркало орать будешь, – шепчет тихо-тихо, а на его губах расцветает злорадная ухмылка.

– На себя в зеркало я любоваться буду, – отвечаю ему в том же тоне, несмотря на внутреннюю напряженность. – Все, хватит, отвези меня домой уже, наконец, и я забуду хотя бы на ночь все это, как страшный сон, – отворачиваюсь от него, глядя на огни вдоль дороги.

Хотя, кому я это пытаюсь донести?

Он словно и не слышит.

Снова в каких-то своих мыслях пребывает, внимательно разглядывая меня. То ли реально вспомнить пытается, то ли…

– Завтра, на работу, к восьми. И юбку смени на менее тесную, чем сегодня, – выдает непонятно с какой стати.

И если связанные с изменением решения по поводу моего увольнения мотивы я еще могу понять, то вот остальное…

– Юбка тебе чем не угодила? – обалдеваю с его просьбы. – И у меня еще неделя отпуска, если ты не знал.

– Ты в компании год не отработала. И такой отпуск разрешается на усмотрение вышестоящего руководства. А я хочу, чтоб ты вышла на работу. И юбка твоя эта мне не понравилась. Неудобная она, – сообщает, как данность.