– Мне нравится твоя логика! – возмущалась Оля. – Ты купила себе имбирь для похудения, который якобы сжигает калории, но при этом сожрала всю колбасу из холодильника! Смысл в таком похудении? – она с возмущением уставилась на Веру.

На этот вопрос Вера не нашла что ответить, она только отмахнулась от Оли, как от назойливой мухи и продолжала невозмутимо жевать свой бутерброд с остатками этой злополучной колбасы и с имбирем в придачу.

Но хороший аппетит был не только у Веры. Так как работа горничной была довольно тяжелой и к вечеру, зачастую, она отнимала у нас все физические силы, мы старались, время от времени, подкрепится, чтобы не свалится с ног. Если неосмотрительная горничная с утра проигнорирует завтрак, решив, что она еще не голодная, то надышавшись на пустой желудок ядреной бытовой химии, включая кислоту, которую нужно было использовать в каждой ванной комнате, к обеду ее начинало тошнить. Бывало, что доходило и до обмороков, ведь за день горничной приходилось убирать не менее тридцати номеров, а это означало, что она дышала кислотой тридцать раз в день, и с этим ничего нельзя было поделать. У тех, кто работал больше года, начинали появляться проблемы со здоровьем: болезни дыхательных путей. Кислота разъедала слизистую оболочку в верхних дыхательных путях и делала их уязвимыми для резких запахов и пыльцы растений, выливаясь затем в пожизненный аллергический ринит. Но хуже всего то, что после этого начинались проблемы с легкими. Кате Могилевской, нашей угрюмой и молчаливой коллеге, полгода назад вырезали опухоль на щитовидной железе. Весь коллектив горничных связал это событие с тем, что она, по сравнению с остальными, больше всего использовала бытовую химию при уборке ванных комнат и при этом мало ела. У нас было около десяти видов чистящих средств: для дерева, для зеркал и стекол, для кранов, для мрамора, для ванной и раковин, для унитаза, для камня, ну и, конечно же, кислота. Поэтому горничные старались, лишний раз подкрепится, чтобы отработать смену без тяжелых для себя последствий. К тому же физическая работа нагоняла волчий аппетит. Бедные горничные подъедали все, что оставалось после гостей, словно голодная стая бездомных собак. В пятизвездочном отеле, скромной горничной предоставлялась уникальная возможность полакомиться такими изысками, как устрицы, омары, черная и красная икра, тунец и настоящие французские и итальянские вина. Это все приносили гостям в номер из ресторана и они, по обыкновению, что-то оставляли нетронутым. Кальмары, мидии, осьминоги – все это горничные, зачастую, впервые пробовали в отеле, доедая эти яства из тарелки выехавшего гостя. Не успеет постоялец отеля выйти за порог, как горничные тут как тут. Обнаруживая ценную добычу, мы обзванивали остальных горничных, чтобы они присоединялись к нам и все дружно съедали с тарелок прямо в номере, предусмотрительно прикрыв дверь, дабы это безобразие невзначай не увидел директор. Нина, старшая горничная, тоже всегда составляла нам компанию в этом мелком преступлении. Полгода назад она работала простой горничной, но после повышения не отдалилась от коллектива и многое спускала нам с рук.

После чаепития, мы пошли работать. В одном из номеров, который мы убирали, Вера в мусорном ведре гостевой комнаты обнаружила бутерброды со сливочным маслом и красной рыбой, завернутые в целлофановый пакет. У нее был нюх на еду, где бы она ни лежала.

– Нет, ну ты представляешь! – возмущенно выкрикнула она, поворачиваясь ко мне со своей ценной находкой. – Вместо того чтобы оставить бутерброды бедным горничным, они их выкинули в ведро! Бутерброды с красной рыбой! Совсем уже зажрались!

– Может, рыба испортилась? – предположила я.

– Нет, что ты! – она развернула пакет и понюхала бутерброды. – Пахнет хорошо, да к тому же они холодные, а это значит, что они их перед отъездом высунули из холодильника. Свиньи! Не могли уже в холодильнике их оставить! Называется: «так не доставайся же ты никому!».

– Наверное, они и не подозревают о том, какими голодными могут быть горничные, – засмеялась я.

– Конечно! Будут они еще о нас думать, как же.

После того как Вера съела бутерброды, она не забыла промыть Оле кости.

– Чего она взъелась из-за этой колбасы? Я здесь пять лет уже работаю, поэтому что хочу, то и ем. Неудавшийся учитель английского… несет всякую чушь с таким умным видом, что хочется огреть ее по голове чем-нибудь тяжелым.

И так случилось, что совершенно случайно в этот самый момент рядом проходила Оля и услышала ее слова. Она ничего не сказала ей, но вечером, когда Вера подошла к сердобольной Наде и начала просить ее убрать один из наших номеров, Оля тут же принялась наставлять ее на путь истинный:

– Нужно знать, к кому проявлять свою доброту и кому приходить на помощь! – искоса глядя на Веру, сказала она. – Если ты проявляешь свое участие к тем, кто «сел тебе на шею» и пользуется твоей безотказностью, то это уже не доброта, а бесхарактерность!

– Ну чего ты начинаешь! – Надя, махнув рукой, к огорчению Оли и к радости Веры, направилась убирать один из наших номеров, в очередной раз, утвердив свое почетное звание «службы спасения».

Вера с победоносным видом прошествовала мимо Оли, которая готова была закипеть от ярости, словно раскаленный чайник.

Вечером рецепция по рации объявила нам, что гость из номера 206 желает видеть горничную. Мы с Верой решили пойти вместе. Постучав в дверь, мы стали прислушиваться.

– И что ему нужно? – с удивлением сказала Вера. – Мы же сегодня у него уже убирали.

Дверь открыл высокий худощавый китаец. На нем была белая футболка и черные джинсы. В руках он держал подушку. Увидев нас, он начал трясти этой подушкой перед нашими удивленными физиономиями. При этом он что-то с усердием объяснял нам, как я поняла, на китайском языке. Мы с Верой озадаченно переглянулись между собой.

– Ты понимаешь по-китайски? – на всякий случай спросила у меня Вера. – Чего он хочет от нас, не пойму?

– Да куда там, – я тихо усмехнулась, – может, у него наволочка выпачкалась? – предположила я.

Мы забрали у него подушку и обсмотрели ее со всех сторон. На сухой и идеально белой наволочке не было ни единого пятнышка. Я вернула подушку китайцу, вопросительно уставившись на него. Он ответил нам снисходительно-недоуменным взглядом, молчаливо порицая нас за недогадливость.

Я вытащила из кармана рацию и связалась с рецепцией.

– Вы знаете, что гость хотел от горничных? – спросила я у администратора. – Когда он звонил на рецепцию, что конкретно он говорил?

– Из всего того, что он сказал мне, я только понял, что он требует горничную, – признался администратор. – Дима знает китайский, но он сегодня выходной, – как бы оправдываясь, добавил он.

– Так выучите китайский! – выпалила сердито Вера, делая мне знак, чтобы я положила рацию обратно в карман фартука. – За такую зарплату, как он получает, мог бы и эльфийский выучить, – недовольно буркнула она.