— А вы откуда знаете? — спросила Бетти.

Джулиан молча взглянул на неё и подошёл к столу. Взяв с него несколько снимков, он начал рассматривать их.

— Вы его засняли, прежде чем выкинуть? — оживилась она.

— Да, полное голографическое сканирование, радиоуглеродный анализ и образцы крови из чаши. У меня было несколько минут, но я постарался извлечь из них максимум пользы.

Он подал снимки Бетти и посмотрел на меня.

— И что вы о ней скажете? — спросила я.

— Это, скорее всего, кельтская чаша, — проговорила она, — доримского периода, то есть того времени, о котором мы очень мало знаем. Некоторые ученые считают, что в те времена было что-то вроде эпохи легенд. Друиды были магами, и порой их обряды не отличались гуманностью, как, впрочем, и нравы в те времена. В частности, вожди любили пить из чаш, сделанных из черепов убитых врагов. Говорят, что римляне так яростно уничтожали друидов именно потому, что были поражены жестокостью их культа и возможностями их магии, которую даже видавшие виды римские легионеры считали слишком тёмной.

— А чья в чаше кровь? — спросил Хок. — Она действительно свежая?

— Нет, она не свежая, — возразил Джулиан. — Скорее, законсервированная. К тому же в неё добавлен растительный препарат со слишком длинным и непонятным названием, который препятствует свёртыванию.

— Растительный? — переспросила Бетти.

— В него входят крапива двудомная и зверобой.

— Они способствуют свёртыванию крови! — приподнялся на койке Дакоста.

— Я знаю, — кивнул Джулиан. — Именно поэтому полученные образцы достойны дальнейшего изучения. Хотя, уже давно известно, что при определённой обработке растения диаметрально меняют своё действие. Хотелось бы знать, как это было сделано на этот раз.

— А кровь, конечно, бедняги Кроу? — уточнил Белый Волк.

— Нет, — покачал головой Джулиан, — кровь, как ни странно, отсутствующего на звездолёте человека. Я провёл генетический анализ и сравнил его с имеющимися образцами. Это кровь сержанта Стаховски.

— Стэна? — изумился Белый Волк.

— Именно, Станислава Стаховски. Возможно, вы звали его Стэном.

Белый Волк задумался, а потом кивнул.

— Тия с самого начала стала крутить с ним роман, но потом он сам дал задний ход. Сказал, что по утрам ничего не помнит и голова раскалывается. Он был бледный и руки совсем холодные.

— Выходит, она собирала его кровь на будущее, — сделала вывод Бетти. — Стэн парень здоровый, такое донорство ему сильно повредить не могло.

Я покосилась на Дакосту. Тот мрачно смотрел на Бетти.

— Дело не в его здоровье. Стаховски — пёс войны. У него изменённый геном.

— Пёс войны? — насторожилась я.

Мне приходилось слышать о том, что на рынок военных наёмников иногда выплёскивались целые отряды идеально подготовленных головорезов самых различных рас, которые не чувствовали ни боли, ни сострадания, ни угрызений совести. Их воспитывали в секретных лагерях с детского возраста. А туда они попадали самыми разными способами: осиротев, попав в руки вербовщикам, их продавали в лагеря рабовладельцы и, бывало, даже просто воровали у зазевавшихся родителей-туристов на не входящих в Объединение планетах. — Вы пытались протащить в экипаж пса войны? На поисково-спасательный звездолёт?

— Нет-нет, — покачал головой Белый Волк, — Стэн не совсем пёс войны. Его взяли инспектора на первой же операции, вернее, он сам сдался, и его отправили на реабилитацию. Ему даже не пришлось делать психокоррекцию. По линии банка данных генетической регистрации нашлись его родственники. Он был признан годным для службы на звездолётах Земли и служил совсем не плохо.

— Плохо, — возразил Дакоста, — но это не важно. Стаховски агрессивен, но у него, как бы это сказать… обостренное чувство справедливости, и он свято соблюдает все официальные и не официальные кодексы чести, о которых когда-либо слышал. Слишком противоречивая натура. Я не расстроился, когда вы его отчислили.

— Для ритуала имеет смысл, чья кровь в чаше? — уточнила я.

— Он не девственница, — улыбнулся Джулиан, — не некрещёный младенец и по генотипу не родственен летучим мышам, воронам и совам. Думаю, что Бетти права. Для ритуала нужна кровь и, возможно, живая, а более-менее незаметно взять её можно именно у крепкого молодого мужчины, который не рванёт с испугу в медотсек при первых же признаках недомогания. Правда, есть ещё один вариант.

— Какой?

— Возможно, использование его крови могло иметь какое-то влияние на него. Представляешь, если бы в бывшего пса войны вселился дух мерзавца, загубившего тысячи невинных?

— Так, наши действия по поводу отчисления сержанта Стаховски и уничтожению этой чёртовой чаши впредь не подлежат обсуждению, — отрезала я. — Пора приступать к подготовке второй фазы операции. И я хочу, чтоб, на сей раз, здесь не было никаких ловушек, секретов и стен с ушами. Ясно? Лейтенант Фелтон, доктор Дакоста, вы, кажется, рвались в бой и мечтали заниматься своими непосредственными обязанностями чародеев. Вам и флаг в руки. Лично проверьте весь звездолёт, каждый отсек, каждый закуток, каждый метр межстенных и межуровневых перекрытий, каждый кувшин, шкатулку, картину, ковёр, съёмные панели. Всё! Должно быть стерильно и прозрачно. Нам не нужны больше выстрелы в спину и секретные пассажиры. Я понятно объясняю?

— Понятно, — ответил Дакоста. Бетти серьёзно кивнула.

— Джулиан, когда можно будет поговорить с Таро?

— Сегодня к вечеру. Регенерация идёт нормально, так что я уже могу перевести его в палату.

— Рауль, Белый Волк, ещё раз поговорите с Окато, Долорес и близнецами. Нам нужна вся информация о Бете и этой шайке-лейке, которой они обладают. Может, нам удастся хоть в какой-то мере уравнять шансы.

— Вы о чём? — нахмурился Белый Волк.

— У них слишком много информации о нас, — озабочено произнесла я. — Тия хорошо осведомлена о корабле и об экипаже.