— И что делать? — спросил Дакоста.

— Всю магическую дребедень из каюты Абрахам сжечь. Каюту очистить от всех влияний. Вы должны знать, как это делается. И обыскать звездолёт.

— А если не найдем? — уточнил Хок.

— Значит, будем искать дальше.

— О’кей, — кивнул он. — Вот после обеда поисками и займёмся.

После того, что случилось в трюме, никого не удивил приказ самым тщательным образом обыскать звездолёт. Обыскивали каждое помещение, каждый закуток. Время шло, но никто ничего интересного не находил. Я задумчиво слонялась по командному отсеку, выслушивая донесения о том, что проверка того или иного помещения закончена.

Наиболее перспективным мне казался трюм, но именно из-за его размеров, а также невероятного количества различных помещений, галерей, эстакад и загромождённых грузами и техникой складов и кладовок, его обследование шло крайне медленно.

Дело было уже к вечеру, когда неожиданно с пульта прозвучал голос Хока.

— Здесь что-то есть… Посвети!

И в следующий момент раздался жуткий вопль и хриплое шипение, переходящее в низкое гудение.

— Дьявол! — воскликнул Хок. — Уйди отсюда. Затяните рану и быстро в медотсек!

— Что там? — крикнула я, подскочив к пульту.

— Что-то занятное… — ответил Хок. — Спустись в трюм, левая сторона, скафандровый отсек рядом с восьмым ангаром.

Я вылетела из отсека, лихорадочно вспоминая, где там у нас восьмой ангар. Вскочив на бегущую дорожку, я помчалась по ней и в считанные секунды пролетела вдоль всего корабля, метнулась к левому лифту и рухнула вниз. Навстречу мне шли два курсанта, один из них с перекошенным от боли лицом зажимал стерильной повязкой окровавленную руку. Задержавшись на несколько секунд, я проводила их взглядом, а потом увидела широкие герметичные ворота с цифрой восемь, а рядом — распахнутую дверь.

Войдя внутрь, я увидела Хока, который, опустившись на одно колено, смотрел куда-то за широкий шкаф со скафандрами. В руке он держал фонарь. Рядом с ним переминался с ноги на ногу ещё один стажёр.

Подойдя ближе, я увидела между шкафом и переборкой странное сооружение, похожее на гнездо аиста, в котором явно проглядывали толстые желтоватые лианы, тщательно сплетённые между собой тонкими разноцветными проводами. Внутри сооружения сидел на задних лапах лохматый кот, он свирепо разевал розовый с шоколадными пятнами рот, из которого торчали тонкие белые зубы, и размахивал лапами, угрожающе растопырив пальчики с внушительными когтями.

— Ну, хоть диверсант нашёлся… — пробормотала я, присаживаясь рядом с Хоком.

Вид у кота был совсем не страшный, скорее перепуганный и несчастный. Мне стало его жаль, но потом мой взгляд внезапно упал на странную искру, блеснувшую в путанице проводов сплетённого им сооружения. Протянув руку, я зацепила тонкую мерцающую нить и вытащила её за мгновение до того, как по моему пальцу могли пройтись когти маленького зверя.

— Что это? — спросила я, рассматривая тонкую нить с приклеившимися к ней частичками радужной пленки.

— Понятия не имею… — пожал плечами Хок. — А что?

— Это канитель из голубого золота. Её используют для прочности, когда есть необходимость создать большую однородную поверхность из пенелопской слюды. Эта нить вместе со слюдой должна находиться внутри закрытой переборки, а не здесь.

Хок настороженно посмотрел на кота, который устало опустил лапы, не сводя взгляда с сияющей нитки. Его глаза блестели так, словно он вот-вот расплачется.

— Да нет, — покачал головой Хок. — Это же кот, каким бы он ни был. Он не мог вскрыть сверхпрочную переборку.

— Думаю, что нет. Он своими пальчиками может открыть панель, но даже не может нормально её закрыть. Он искал строительный материал для своего гнезда и набрёл на такое место, где эти нитки торчат наружу. Понимаешь? Где-то нарушена обшивка вместе с защитной прослойкой. А нарушать их нужно только для того, чтоб они не мешали воздействию чего-то.

— Понял, — кивнул Хок и посмотрел на кота. — И где он нашёл эту нитку?

— Киса, — я повернулась, глядя в глаза коту. — Я прошу тебя, киса, покажи, где ты это нашёл. И я обещаю, что при первой же возможности подарю тебе роскошную корзину из лозы или из ивы, большую, ажурную и просторную. И настоящий шотландский плед, чтоб тебе было уютно и тепло.

Кот протянул лапку и осторожно взялся за нитку. Я не стала спорить и отдала. Он присел в своей корзине и очень аккуратно и сосредоточенно начал вплетать канитель между проволочками. Он был так сосредоточен, что даже на пушистом лобике появились вертикальные складки. Мы молча ждали. Мне казалось, что на самом деле он обдумывал ситуацию и моё предложение.

Закончив работу, он поднял голову и посмотрел мне в глаза.

— Слово командира, — торжественно кивнула я.

Кот молча выпрыгнул из гнезда, потянулся и поднял вертикально свой роскошный хвост. Лишь самый кончик этак по-пижонски для красоты свисал вниз, покачиваясь пушистым завитком. Кот, не торопясь, направился к выходу из отсека, и мы тут же поспешили за ним.