— Конечно, ты хочешь. — Я придвигаюсь ближе, проводя кончиком языка по ее шелковистой плоти, наслаждаясь вкусом. — Моя жена хочет показать всем, какая она маленькая шлюха, не так ли?

— Я хочу, чтобы она знала, — говорит она тихим голосом, запуская пальцы в мои волосы. — Я хочу, чтобы она знала, что это совсем не похоже на то, что было у тебя с ней. Что она не может заставить тебя кончить так, как я.

— Черт, — стону я, ее ревность — провод под напряжением к моему члену, заставляющий мое зрение затуманиваться. Поднимая большие пальцы, чтобы раздвинуть ее, я облизываю ее вверх и вниз по всей длине, посасывая и покусывая, избегая ее любимого места до самой последней секунды. — Похотливая маленькая сучка. Ты хочешь заставить маму ревновать?

— Пожалуйста, — хнычет она, покачивая бедрами, прося большего.

Скользнув руками под ее бедра, я слегка приподнимаю ее, впиваясь пальцами в плоть ее задницы, прежде чем погрузиться в свой пир.

Ее голова немедленно откидывается назад, пальцы царапают кожу моей головы, когда они крутят и тянут, пытаясь прижать меня еще ближе. Мой язык чередуется между легкими кругами и четкими восьмерками, щелкая, облизывая и массируя, пока ее бедра не затрясутся.

Они сжимаются, закрывая мои уши, так что все, что я могу слышать, — это собственная кровь, бегущая между ними, мое сердце колотится в горле, и я удваиваю свои усилия, прижимаясь ртом к ее губам и сильно посасывая.

— О, черт, — стонет ее приглушенный голос, такой громкий, что я уверен, что все вокруг нас это слышат.

— Посмотри на меня, — приказываю я, мой рот вибрирует на ее коже. Я опускаю руку вниз, просовывая два пальца в ее мокрое лоно, сворачиваясь калачиком, пока ее спина не прогибается. — Ты никогда не смотришь куда-то еще, когда кончаешь мне на язык, малышка. Глаза на мне, и мое имя на этих прелестных губах.

Она сопротивляется, кусая губу, когда я снова погружаюсь, добавляю третий палец, вхожу, пока она не напрягается, ее внутренние стенки трепещут вокруг меня.

Я чувствую ее пульс в своей груди, дрожь ее мышц в моих костях, но она отводит взгляд, и все, что я вижу, — это остающаяся боль.

— Подожди, — говорю я, чувствуя, как ее оргазм накатывает, как будто она хочет все отпустить, но оно еще с трудом выходит из головы. Залезая свободной рукой в карман костюма, я быстро вытаскиваю свой карманный нож.

Тем же карманным ножом, которым я воспользовался на ней несколько месяцев назад, поставив на ее коже свой первый инициал, как будто я уже тогда знал, какое значение она будет иметь для меня.

Я открываю его, наблюдая за ней в поисках признаков беспокойства или нежелания, но, как и в прошлый раз, когда я осторожно прижимаю лезвие к ее бедру, все, что оно делает, — только возобновляет огонь в ее глазах.

Продолжая поглаживать другой рукой, я вонзаю кончик ножа в ее кожу, останавливаясь на самую короткую секунду, ожидая.

Она сжимается вокруг меня крепче, малейшее движение ее бедер говорит мне все, что мне нужно знать.

Медленно я надрезаю ее, мой рот наполняется слюной, когда под лезвием появляются капельки крови. Слегка увеличивая давление, я тяну его вверх, поперек, затем снова вверх, заканчивая размашистым движением.

Она шипит от боли, сжимая мои волосы так, что побелели костяшки пальцев, когда я отбрасываю нож в сторону и провожу языком по ране, впитывая медную эссенцию, прежде чем она успеет превратиться в мессиво.

Ее ответный стон почти заставляет мой член кончить еще до того, как я его вытащил, а затем она тянет меня, подтягивая в положение стоя.

Мои пальцы соскальзывают из не с влажным хлопком, и она подносит их ко рту, просовывает между губ, очищая меня.

— Черт возьми, ты маленькая кончающая шлюшка, не так ли?

— Только для тебя, — выдыхает она, обнимая меня за шею и притягивая мое лицо к своему.

— Ты чертовски права, — говорю я ей в рот. — Только для меня. Никогда ни для кого другого. Клянусь, я прикончу любого мужчину, который даже дышит рядом с тобой, если я подумаю, что мне это нужно.

Ее кровь и возбуждение соединяются на моем языке, смесь посылает рябь удовольствия по моему позвоночнику.

— Мне нужно наполнить тебя, — ворчу я, захватывая ее губы своими, пытаясь впитать в себя как можно больше ее, насколько я, черт, могу.

Она протягивает руку между нами, помогая освободить меня от ограничений моих штанов лихорадочными пальцами. Мой член вырывается на свободу, красный и чертовски разъяренный, и она просовывает пальцы поверх порез на бедре, используя свою кровь, чтобы смазать ею мой член, прежде чем поместить его у своего входа.

— Черт, — выдыхаю я, вид, размазанной крови по моему члену, так сильно напоминает мне о той ночи, когда я лишил ее девственности. Когда поддался навязчивой идее в первый гребаный раз, позволил ей поглотить меня, черт бы побрал все последствия.