Я складываю губы вместе, зная, как люди в этом мире относятся к информаторам. И все же, поскольку я все равно покидаю этот мир, мне наплевать на их мнение.

И все же приятно, когда Кэл снова притягивает меня к себе для страстного поцелуя, разоряя меня до тех пор, пока я не превращаюсь в дрожащее месиво, крадя каждый мой вдох для своего собственного.

— Ты сумасшедшая, — говорит он, отстраняясь. — Надеюсь, тебе нравилось быть моей пленницей раньше, потому что теперь я буду чертовски следить, чтобы никуда не денешься.

— Значит, аннулирования брака не будет?

— Абсолютно, черт, нет.

ГЛАВА 39

Кэл

Я выскальзываю из постели на следующее утро после того, как Елена возвращается на остров, пытаясь заново познакомиться с теми частями дома, которые избегал, пока ее не было. На пляже, где я показал ей свои физические, видимые шрамы. Библиотека, где она проводила так много времени после своего первого приезда, свернувшись калачиком, читая книги, которые уже просматривала дюжину раз, отчаянно желая чем-нибудь заняться.

Дав Марселине выходной на утро, я поджариваю тост, намазываю его сливочным сыром и разламываю гранат, раскладывая еду на подносе и приношу в постель еще до того, как она почти проснулась.

Ставя его на тумбочку, сажусь на матрас рядом с ее спящей фигурой, провожу рукой по ее боку, как я делал неоднократно с прошлой ночи, просто напоминая себе, что она реальна.

Что она вернулась ко мне.

Красавица и чудовище.

Аид и Персефона.

Она, наконец, просыпается, моргает своими мягкими золотистыми глазами, смотрит на меня, хихикая, когда я наклоняюсь и накрываю ее рот своим. Отталкивая меня, она издает слабый стон, от которого мой член оживает.

— Утреннее дыхание, — говорит она, откатываясь от меня.

Схватив ее за плечо, я тяну ее на спину, сжимая ее подбородок двумя пальцами.

— После каждой телесной жидкости, которой мы делились, вот где ты подводишь черту?

Высунув язык, она краем глаза замечает еду и взволнованно визжит.

— Ты приготовил мне завтрак?

Я пожимаю плечами, поднимаю поднос и ставлю его ей на колени.

— В этом нет ничего особенного, и теперь, наверное, уже все остыло.

Закатив глаза, она игнорирует тост и сразу же принимается за гранат, задумчиво жуя и изучая меня.

— Ты знаешь, — говорит она, — я действительно не думала о том, как падение Ricci Inc. может повлиять на тебя, когда отправляла все эти доказательства на Десятый канал.

— Этого не будет, — говорю я, махая рукой. — Я уже позаботился о своем официальном участии с твоим отцем и в его бизнесе. До тех пор, пока моя служба безопасности будет делать то, что должна, я даже не буду существовать для Риччи.

— Это повлияет на твою медицинскую степень?

Мой лоб морщится, сдержанный, почти застенчивый взгляд на ее лице создает небольшую волну беспокойства внутри меня.

— Моя степень, кроме того факта, что моя работа помогла ее финансировать, не имеет никакого отношения ни к твоему отцу, ни к кому-либо еще, если уж на то пошло. Я заслужил ее, и ее нельзя просто так забрать.

— Но… ты не практикуешь и на самом деле никогда даже не говоришь о том, чтобы стать врачом.

Слегка откинувшись назад, я обдумываю сказанное, сложив руки на коленях. Лишая себя последнего секрета, который у меня есть от нее, чувствуя, что открываю свое сердце и сую его ей в руки, молясь, чтобы она снова не ушла. Но это также кажется необходимым, как и начало нашего существования.

— У меня…. Мизофония. Это психологическое отвращение к определенным звукам. Ты когда-нибудь слышала об этом?

Она качает головой.

— Большую часть времени я держу себя в узде, но в других случаях… это слишком. Иногда совершенно изнурительно, и я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме звука или беспокойства, которое он мне доставляет. Даже после того, как он рассеется, я все еще оправляюсь от этого эпизода, и я просто… хочу работать дома, где могу регулировать раздражители, с которыми сталкиваюсь. Не потому, что я пытаюсь избежать их, но если могу хоть как-то облегчить свою жизнь, то так и сделаю.

Кивнув, она пожимает плечами.

— В этом есть смысл.

— Мое решение уйти из медицины было принято отдельно от решения уйти из бизнеса Риччи. Я просто… помимо звуковых вещей, у меня нет той же страсти к профессии врача, как когда-то, и я начал подозревать, что пытаюсь воплотить фантазию ребенка, который всегда хотел помочь своей маме выздороветь.

Она жует зернышко граната и слушает, поджав губы.

— Что бы ты сказал, если бы я захотела вернуться в университет?

— Я бы сказал, что это здорово…