— А… старшая сестра! Помочь попросила! — Вроде бы поверил Валерий Николаевич. — Это похвально… а вы тоже, получается, Милославский? А звать как?

— Звать Александр. Только не Милославский, а Новиков. — Я протянул мужику руку, и он охотно пожал её. — Она дальняя родственница, так что фамилии разные. Но вы приглядитесь к нашим утончённым носам и ровным ушным раковинам. И всё поймёте.

Мужик с задумчивым видом полминуты разглядывал мой нос, а затем уши.

— А ведь и правда… — Покачал он головой. — Так сразу и не признал. Вылитые родственники! — Повеселел Валерий Николаевич. — Ну, тогда всё хорошо. А то я уж… надумал тут всякого!

— Такие вот дела.

— Ну ты это, подгоняй свою сестрёнку. А то она чего-то припозднилась! Школота уже совсем скоро будет скакать возле входа, но ленты ещё не висит! Не дело ведь…

Но не успел Валерий Николаевич уйти, как из кабинета вынырнула, к сожалению, одевшись, Виктория.

Мужик со странной ухмылкой поразглядывал лицо девушки, и ушёл, насвистывая какую-то воодушевляющую мелодию себе под нос.

Виктория, ожидая выговора от своего непосредственного начальника, боязно глядела вслед уходящему Валерию Николаевичу. Шепнула мне:

— Это чего с ним?

— С ним? — Удивился я. — С ним всё просто прекрасно!

— Хм… и даже не наругал? — Всё ещё не понимала девушка.

— Нет, и не будет, сестрёнка… — Смеялся я, следуя в сторону Валерия Николаевича.

— Сестрёнка…?

Спустя пять минут мы уже стояли на стремянках, и прицепляли длиннющую красную ленту с надписью: «Добро пожаловать» на скотч перед входом.

— Ну как? — Кричал я сверху, узнавая у Валерия Николаевича, как всё это дело смотрится снизу.

— Чуть левее. Теперь правее. Ещё немного… Во-о! Вот щас отлично. Молодцы, слезайте!

— Есть, сэр!

— Однако, прекрасно… — Воодушевлённо сипел мужик, глядя вверх. Он похлопал меня по спине, как всегда это делал, пока я был Антоном Боголюбским. — Однако, прекрасно… Не зря нам поручили повесить именно ленту, а не скучную бегущую строку пустить. Так намного праздничнее…

Довольный повелитель физкультуры утопал восвояси, и мы с Викторией снова остались одни.

А, нет. Не одни. Обернувшись назад на чей-то голос, увидел, как через открытые гигантские ворота в нашу сторону идут толпы недавних школьников.

— Так. Мне пора бежать. Ещё увидимся! — Сказал я напоследок своей новообретённой сестричке и смылся в здание академии занимать очередь.

Первая очередь собиралась напротив кабинета с надписью: «Приёмная комиссия». Здесь, в широком и длинном коридоре, гигантской змейкой за моей спиной стояли люди. Все мы хотели подать свои документы. И, кто сделает это первее остальных, тот быстрее сможет поучаствовать в отборочных испытаниях.

Почему я говорю — испытаниях? Потому что по-другому это назвать и нельзя. По крайней мере, на первых этапах.

Самое главное условие для попадания в Евразийскую Академию — наличие Дара. Мы должны продемонстрировать его во всей красе. Причём, в специально приготовленных для этого условиях.

Как именно будет выглядеть эта проверка — никто не знает. Политика заведения была такой, что абитуриенты обязаны доказать, что умеют ориентироваться в разных ситуациях. Поэтому нельзя было заранее натаскать себя на что-то одно, и отлично сдать вступительные.

Уже после физическо-магической проверки пойдёт и умственная. За счёт неё, в основном, и выезжают ядерные зубрилы. Набирают максимальный балл за знания, и еле как справляются с демонстрацией Дара. Впрочем, всегда больше ценились ученики, могущие во всех направлениях.

Умственная проверка предполагает написание нескольких экзаменов по разным гуманитарным/техническим предметам. Для эрудированного человека вроде меня — не такая уж и большая проблема.

По итогам всех пройденных проверок комиссия высчитывает баллы абитуриентов, и составляет список. Проходят лишь самые лучшие. Сто первых человек считаются зачисленными в академию на первый курс, а остальные — идут лесом.

Сильно ли процедура поступления в Евразийской Академии отличается от той, по которой поступал я? Получается, что да.

В моё время это дело выглядело намного проще. Абитуриенты просто-напросто сдавали Единый Государственный Экзамен, и уже по его итогам проходили или не проходили в понравившееся заведение. После того, как человек определялся с заведением, он шёл в него, показывая полученные баллы, проходя простенькую проверку, и на этом всё.

Здесь же… поступление выглядело скорее, как какой-то турнир. Тяжёлая гонка, выжившими после которой остаются лишь самые сильные.

И, чего греха таить, мне ужасно нравился именно второй вариант. За счёт своего драйва и неопределённости. Раньше детишки наиболее влиятельных кланов могли поступить благодаря свои связям и деньгам. В Евразийской Академии с этим было уже сложнее. То есть, шансы для тех, кто занимает менее привилегированное положение в обществе — повышаются.