— Открой. — настаивает мужчина.

Неуверенно надрываю бумажный край и достаю… документы. Паспорт, с моим именем и фотографией. Документ для Пашки.

— Свидетельство об усыновлении…? — не верю своим глазам. В графах черным по белому написано, что я теперь являюсь опекуном для своего брата. — Как? — на выдохе спрашиваю. Поднимаю потрясенный взгляд на Артема.

— Пришлось… немного напрячься и поднять старые связи… — отвечает он тут же. — Но все документы официальные. Подлинные. Об этом можешь не беспокоиться.

Я глотаю ртом воздух, и уже не сдерживаю судорожных всхлипов. Бросаюсь ему на шею.

— Спасибо! — шепчу в сердцах. — Спасибо!

Понимает ли он какую неоценимую услугу мне оказал? Как сильно я переживала о том, что Пашку могут забрать у меня в любой момент!

— Ну, ну… — ласково гладит он меня по спине. — Тише, не плачь. Теперь малого точно никто не заберет.

Чувствую, как с души будто свалился огромный булыжник, который я тащила долгие годы. Сознание вновь затопило чувство обжигающей благодарности к этому мужчине…

***

Пашка с каждой секундой сжимает мою ладонь все сильнее. То и дело вскидывает унылый недоверчивый взгляд, пока мы стоим во дворе дома и наблюдаем как Артем грузит вещи в машину.

— А дядя Артем насовсем уезжает? — раздосадовано спрашивает брат. Я изо всех сил стараюсь запечатать на лице ободряющую улыбку. Но куда там. Внутри все жалобно сжимается. Даже погода, как на зло, хмурится. Небо затянуто темными тучами.

— Не знаю, Паш. — говорю еле слышно.

Он так и не спросил еще раз, хочу ли я ехать с ним. А если бы спросил, я бы, конечно же, отказалась.

Но от того, что не спросил — очень обидно. Хотя обижаться на него я не имею никакого права. Он слишком многое сделал для нас.

— Я буду скучать по нему. — Пашка шмыгает носом и мне приходится сесть на корточки рядом с ним.

— И я буду. — ободряюще говорю, пока первая слезинка уже катится по щеке брата. Утираю ее. — Но давай не будем плакать. Дядя Артем нам с тобой очень сильно помог. Он наш с тобой личный волшебник. Но есть и другие люди, которым тоже нужно помочь. Мы должны его отпустить. — братишка за это время успел очень сдружиться с Артемом. Много ли нужно маленькому мужчине, чтоб прикипеть всей душой к примеру перед глазами?

— Но я не хочу его отпускать. Почему мы не можем поехать с ним? — мальчишка обиженно дует губы. А я вздыхаю.

— И я тоже думаю… — раздается голос Артема из-за спины. — Почему вы не можете поехать со мной?

Я не успеваю отреагировать. Мужчина подхватывает меня и Пашку, который начинает звонко смеяться, и бережно несет в сторону автомобиля.

— Ты что делаешь? — шепчу ему испуганно и потрясенно.

— Ой, Настенька, пока ты решаешься, я постарею. — отмахивается от моего вопроса Артем.

Открываю глаза, сладко потягиваясь в кровати. Зажмуриваюсь, не стирая с губ довольную улыбку.

Страшно подумать — я живу в этой прекрасной квартире уже неделю. Целых семь дней, как мы с Пашкой уехали из деревни, и вливаемся в торопливый городской ритм… Все это ново, непривычно, неожиданно, но очень — очень захватывающе.

Например, вчера, братишка выпросил у меня поход на стадион возле дома, где сразу же обзавелся парочкой новых друзей. А впереди еще поиск для него новой школы. Да и мне неплохо было бы подыскать подработку.

В дверь раздался звонок, и я тут же подскочила с кровати, несясь в прихожую.

— Это мне? — восхищенно оглядела красивый букет цветов в руках у Артема.

— Тебе, русалка моя. — смеясь, отвечает и проходит в квартиру. Я забираю у него цветы и тепло обнимаю. Оставляю на гладко — выбритой щеке поцелуй. Оценивающе смотрю.

— Никак не могу привыкнуть… Здесь ты выглядишь совершенно иначе. — провожу пальчиком по отвороту его пиджака. Под ним белоснежная рубашка без единой складки. Артем всегда гладко выбрит и шикарно пахнет. От того мужчины, что я впервые увидела там, в деревне, и следа не осталось.

Артем ухмыляется.

Но я понимаю, что здесь ему статус не позволяет отпускать бороду и разгуливать в костюме, предназначенном для охоты. Однако, как только я вижу эти выглаженные рубашки, мне почему-то немедленно хочется снять их.

— Позавтракаешь? — опираюсь плечом о стенку в прихожей, и наблюдаю, как он сбрасывает дорогие ботинки.

Притягивает меня к себе, полностью игнорируя вопрос. Отвешивает легкий поцелуй в висок.

— Я соскучился. — шепчет, и у меня от этого шепота бегут мурашки по коже. Артем поселил нас в той же квартире, что мы останавливались, когда возили Пашку в больницу. Но, учитывая, что брат пока не ходит в школу, мы под его неустанным наблюдением. А значит уединение выглядит достаточно проблематично.