–  Да.

Петровски кивнул, его руки уже ощупывали тело. Он подозвал Блюменталя:

–  Рэнди. Пойди найди мне убитого с дальнозоркостью, мне нужны его очки. А еще лучше, если ты найдешь увеличительное стекло.

Стил встал на ноги. Он посмотрел в сторону "Вольво". Билл Раннингдир тяжело облокотился на него.

–  Тебе надо сделать перевязку прямо сейчас?

–  Несколько минут я выдержу. Кровотечение почти прекратилось, по-моему, пуля прошла навылет.

–  Можешь посмотреть за входной дверью?

–  Вас понял, босс. - Сильно прихрамывая, Раннингдир направился к парадному входу. Там не осталось ни двери, ни дверной рамы, не осталось почти ничего, лишь обломки стены и пустые глазницы окон.

–  Том!

Голос Лефлера раздался из самой глубины дома.

–  Что?

–  Иди наверх. Все, что может представлять хоть какой-нибудь интерес, забирай и неси сюда.

Блюменталь вернулся с очками. Стил взял очки и посмотрел на свет. Они увеличивали.

–  Мы тебе расскажем о результатах. Иди проверь подвальный этаж. Все то же самое, что я говорил Лефлеру.

–  Есть, сэр.

–  Поищи тряпку или туалетную бумагу, Лютер.

Стил кивнул Петровски; он нашел ванную, больно ударился боком на входе, взял туалетную бумагу и вернулся в гостиную.

Протянул бумагу Петровски.

–  Можешь не смотреть, лучше отвернись. Многие не выдерживают, может стошнить. Даже самого хладнокровного человека. - И Петровски кивнул.

Стил не стал отворачиваться, однако уже в следующее мгновение пожалел, что не сделал этого. Одним куском туалетной бумаги Петровски промокнул открытые глаза Хэмфри Ходжеса.

Он склонился над Ходжесом, принялся пристально осматривать глаза через очки; при этом Кларк очень походил на Шерлока Холмса с увеличительным стеклом.

–  Он умер задолго до того, как Рэнди пристрелил его. Ты был прав. В этом вопросе, босс, мы с тобой сходимся. - Он поднял голову и улыбнулся. Глазные яблоки практически сухие. Здесь, в доме, совсем не жарко, так что, если бы его убили всего пять-шесть минут назад, на глазных яблоках сохранилось бы гораздо больше влаги. Рэнди не убивал его. Его застрелил один из членов ФОСА.

–  Сейчас здесь будет полиция, - произнес Стил, сам поражаясь тому, что говорит. - Нам надо сматываться отсюда, и побыстрее.

–  Да, если нас застанут рядом с убитым честным гражданином в разгромленном доме, Маковски получит все, что ему так необходимо.

Стил посмотрел на Петровски, их взгляды встретились.

–  То, что из этого следует - полнейший абсурд, - пробормотал Стил.

–  Можешь повторять это снова и снова, Лютер. Особенно, когда тебя повезут в тюрьму. - Петровски встал, закричал:

–  Рэнди, Том! Вытрите все отпечатки пальцев, которые вы успели наставить. И поживее. - Он направился в сторону "Вольво".

–  Какого черта, что ты собрался делать?

–  Я собираюсь вытереть твои отпечатки пальцев с этой чертовой машины, Лютер. В конце концов они получат кое-какие улики от оружейных гильз, и с этим мы ничего не сможем сделать. Но отпечатки пальцев оставлять совсем не обязательно. Похоже, нас подставили, черт возьми.

Лютер Стил почувствовал, что сейчас его стошнит. Он достал носовой платок и бросился к ванной, нажал на дверную ручку...

Глава двадцать шестая

Сделав последний шаг, буквально за мгновение до того, как боевик Эрнандеса успел обернуться, Дэвид Холден вонзил свой нож в сонную артерию на его шее. Глаза человека широко раскрылись в предсмертной агонии; Холден едва успел отвернуться в сторону, чтобы хлеставшая фонтаном кровь не попала ему в глаза или в рот, затем аккуратно, почти беззвучно, опустил мертвое тело в ярко-зеленый широколиственный кустарник.

Холден торопливо вытер лезвие ножа о штаны мертвеца, потом перерезал ремень, сорвал с тела оружие и снаряжение. Затем он скрылся в кустах.

Убитый им человек был вооружен автоматом "Узи". Холден взял его себе, предварительно проверив, как он работает; затем прихватил сумку с запасными магазинами, подтянув ее ремень до необходимой длины.

Пистолет и нож были ему не нужны, тем более, что они находились в плохом состоянии. Холден разрядил пистолет, вынул обойму, потом забросил оружие в кусты.

И снова двинулся вперед.

Следующий часовой, которого он увидел совершенно случайно, стоял в двухстах ярдах далее, у самых ворот забора, окружавшего лагерь Эрнандеса, который, в свою очередь, со всех сторон окружал владения Ортеги де Васкеса. Холден ни за что не заметил бы часового, если бы тот не был освещен сзади светом фонарей лагеря.