Капитан посмотрел направо и увидел, что Хаджи как раз закончил перезаряжать свое ружье. Он вновь управлял лошадью одними коленями и готовился к очередному выстрелу. Мерана по-прежнему лежала поперек седла. Ее лицо было покрыто хлопьями пены, слетевшей с морды и боков скакуна.

Вертолет заходил на новый вираж. Огонь из его кабины не прекращался ни на миг. Фрост прицелился и нажал на спуск, зная, что в магазине остались уже считанные патроны. В ту же секунду грохнуло и ружье Хаджи.

Вертолет завис в воздухе, словно не зная, что делать дальше, а затем вдруг стремительно понесся к земле, оглашая окрестности диким ревом двигателя. В этом шуме потонул и стук копыт, и крики людей Акбара. И вот железная стрекоза со всего маху врезалась носом в каменистую почву и взорвалась; ярко-оранжевое пламя мгновенно охватило машину, над ней взметнулось облако черного дыма. Обломки вертолета пролетели над головой Фроста, его лошадь испуганно заржала. Капитан увидел, что Акбар натягивает поводья, останавливая своего коня, и попытался сделать то же самое. А рядом притормозил Хаджи, и Мерана легко спрыгнула с седла на землю.

Фрост с улыбкой посмотрел на старика.

— Мерана, — сказал он, — передай этому человеку, победителю бузкаши, что это он сбил вертолет. Я промахнулся, и значит, он лучший наездник и лучший стрелок.

Мерана тоже улыбнулась — такой доброй и теплой улыбки капитан еще не видел на ее губах. Она заговорила со старым Хаджи, а тот обернулся к Фросту, полным достоинства кивком поблагодарил его и погладил ладонью приклад ружья.

Наемник опустил голову и посмотрел на свои пальцы, все еще сжимавшие поводья. Они были синими от напряжения и совсем онемели.

“Вот тебе и бузкаши”, — вновь подумал Фрост.

Еще три дня они пробирались по долинам и по взгорьям, иногда отдыхая по нескольку часов в каких-то пещерах. Небо было буквально наводнено советскими вертолетами, которые их разыскивали. Но вскоре русские отчаялись и прекратили поиски, а моджахедам удалось незамеченными выйти сквозь узкую теснину к небольшому селению.

В нем было три десятка домов, сложенных из необожженного кирпича, которые террасами располагались на скалах. На улицах, как ни в чем не бывало, играли дети, но повсюду виднелись вооруженные мужчины.

Черные недоверчивые глаза провожали Фроста, когда он ехал по улице. Мерана, которая скакала рядом с ним на лошади убитого вертолетчиками афганца, однажды что-то крикнула жителям селения, но в ответ получила еще более злые и настороженные взгляды. Капитан даже не стал спрашивать, что она сказала.

Акбар и Хаджи ехали бок о бок во главе колонны, а Фрост и Мерана — сразу за ними. Патан вскоре свернул в грязный переулок и остановился перед домом, который выглядел более старым, чем остальные здания, но зато значительно превосходил их размерами. Акбар соскочил на землю и двинулся к дому. Фрост наблюдал за ним.

— Здешний староста, — сказала Мерана, — хороший друг Акбара. И с моим отцом они дружили.

Наемник молча кивнул.

Дверь дома вдруг открылась, и на пороге появился мужчина в белом тюрбане — мусульманский священнослужитель, мулла. Он о чем-то заговорил с патаном. Фрост с недовольной гримасой вертелся в седле — его задница просто горела от долгой езды.

— Мулла говорит, — переводила девушка, — что Сабхан и его моджахеды стоят лагерем на холмах за селением в часе езды отсюда. Он предложил Акбару передохнуть здесь, но тот отказался. Это из-за меня. Акбар понимает, что священнослужитель не будет рад принимать у себя женщину, одетую по-мужски и без чадры, поэтому он отклонил предложение из уважения к хозяину дома.

— В часе езды? — мрачно спросил наемник. — Что ж, надеюсь, ты стоишь того, чтобы из-за тебя вытерпеть еще и это.

Девушка усмехнулась, но ничего не ответила.

Поездка заняла более двух часов — Фрост сверился по своему “Ролексу”, когда слез на землю и начал расседлывать лошадь. Животное выглядело таким же уставшим, как и он сам.

Акбар быстро переговорил с каким-то человеком, который встретил его у входа в лагерь, и подошел к наемнику.

— Сабхан на операции с десятком своих бойцов, — сказал он, — но должен вернуться ночью. Похоже, он тоже разыскивает Мэтта Дженкса. Сейчас мы пойдем спать. Люди Сабхана займутся нашими лошадьми. Здесь мы будем в такой же безопасности, как в мечети.

— У нас есть похожее выражение, — улыбнулся Фрост. — Безопасно, как в церкви.

— Значительные силы русских, — продолжал патан, — находятся в десяти милях отсюда, но они еще не знают об этом лагере.

— Ага, значит, как в мечети? — усмехнулся капитан. Акбар пожал плечами.

— Лучшего места мы бы все равно не нашли. Тут хоть можно спокойно поспать несколько часов. — Он повернулся к Меране. — Ты останешься в нашем доме. Сабхан знает о тебе, и тут не будет проблем.

Девушка кивнула и повела свою лошадь к ручью.

Фрост лежал на спине и слушал дыхание Мераны, которая расположилась рядом. Она уснула моментально, улегшись между капитаном и Акбаром на жесткой подстилке. Наемник чуть повернул голову и увидел, что губы девушки во сне чуть приоткрылись, блеснули белые зубки. Ее рука беспокойно шевелилась на подстилке, как будто ей снились тревожные сны.

Фрост осторожно накрыл ее ладонь своей рукой, и девушка — словно ожидая этого знака — придвинулась к нему. Ее веки чуть шевельнулись, но не открылись. Капитан закрыл глаз, чувствуя, как и его одолевает сон. Но руку он не убирал.