Тут он наконец поднял голову, и его свиные глазки радостно заблестели, а на удивление маленький ротик (и как через такой можно было отожрать такую ряху?) расплылся в довольном оскале.

— Слава обманщику Локки, братан! Мы, кажется, наконец-то выкинули счастливую кость в этой игре!

Маслянистый взгляд обежал пляж, отметил палатку, улыбнулся выглядывающему из-за нее навесу, с жарящейся над очагом рыбой, удивленно дернул бровью пересчитывая непонятные «журавли» захапов, склонившиеся к воде, и радостно осклабился, остановившись на последнем, сетку которого с бьющейся в ней рыбой я только что извлек из воды, да так и замер.

Только сейчас я разжал пальцы, за моей спиной раздался плеск рухнувшей в воду сетки. Этой рыбе повезло.

— Ну что же ты, пацан, столько добычи упустил, — как бы добродушно улыбнулся Ларс, и шагнул ко мне.

Расслабленно шагнул, широко улыбаясь, не держа в руках оружие… Но я почему-то вспомнил единственную в своей жизни встречу с настоящей гопотой, когда что-то отмечали у одного из одногрупников в Люберцах. Как обычно, не хватило, пошли в ночной ларек всей толпой, типа заодно и проветриться. Нас было человек шесть, их трое. Поинтересовались временем, спросили закурить, ну прям все по классике. Наши напряглись, больно уж соответствующе выглядели ночные визави, и тогда вроде как главный их заводила, с широкой добродушной улыбкой шагнул к Витьку, на тот момент выглядящему из нас самым здоровым, и одновременно самым трезвым. Широко, максимально добродушно улыбаясь и балагуря он шагнул, протягивая правую руку в приветственном жесте, и не меняясь в лице левой коротко засадил Витьке в печень. Благо, потом выяснилось, что просто кулаком.

В мозгу, на ускоренной перемотке крутанули кинопленку с вариантами.

На поясе сакс… Так же улыбаясь шагнуть на встречу, и всадить тому сакс в печень?

С ноги навстречу, а потом сакс?

Принять рукопожатие (орки вроде не ручкаются?) и ловким приемом вывернуть руку?

Я принял самое правильное решение: буксанув башмаками по смерзшейся гальке, так что несколько камешков вылетели из-под подошвы я рванул к навесу, где у меня стояли щит и копье.

— Погоди, Свен, — услышал я за спиной, — так даже интереснее…

Проскользив последний метр перед навесом я схватил прислоненное к стенке оружие. Арбалет? Быстрый взгляд в сторону. Арбалет валялся там, где я его и бросил — на земле, рядом с мостками… Со снятой тетивой! Черт-черт-черт! Проклятье!!!

В мозгу промелькнуло — может попросить Ларса отвернуться на пару минут? Типа: не подглядывай, а то сюрприз не получится… Что это? Я юморю? Значит сознание на грани истерики, забивает шутками страх.

Рывком обернулся. Свен уже прикрылся щитом, копье на изготовку. Улыбающийся Ларс шел впереди. Расслабленный, по-прежнему без оружия в руках, только плащ зачем-то сбросил.

— А он точно здесь один, — довольно произнес толстяк. Правда взгляд его при этом настороженно метался п сторонам.

— Я разве не говорил? Этот пацан никому своего промысла не сдаст. Ибо он что? Он несовершеннолетний. Ведь так? — последний вопрос был адресован мне. Но думаю, был как говориться риторическим.

— Ты же не любишь своего дядечку? — продолжал упиваться своими умозаключениями рваноухий, — Не любишь, об этом все местные бонды судачат. Кинул он тебя, отобрал папашино хозяйство, и сынишке своему передал под управление…

Сука, ну зачем по больному то?

— Вот и не показываешь никому своих рыбных мест, чтоб и это не отняли. Угадал?

Вот ты падла прозорливая!

— Ну иди, иди сюда умник, — прохрипел я, — я тебе кишки то выпущу…

Злость туманила разум, но какой-никакой тренировочный опыт отрезвлял, отбрасывая возникающие в мозгу картинки вариантов. Я не метнул в него копье, пока он вроде бы беззащитный, со щитом за спиной. Я не кинул в него щит как гигантский диск, прием виденный в каком-то из фильмов. Я не бросился на него с воплем, как тогда на Калле. Прикрываясь щитом, как учил Хельми и удерживая копье верхним хватом я медленно пятился.

— Ты смело говоришь, парень, — оценил главарь, покивав головой.

— Давай его уже убьем, Ларс, — подал голос толстяк, — я проголодался, с утра ни крошки во рту, вон как раз рыба на углях, как бы не сгорела.

— Зачем же быть таким жестоким, друг мой? — деланно изумился тот, — Давай малыш по-хорошему? Ты отдашь нам… — он сделал вид что прикидывает, — да в общем-то, ты отдашь нам все! А мы тебя за это не убьем. Обещаю! Понимаю, — он развел руками, — неприятно потерять все, что наживал нелегким трудом, но поверь мне — потерять жизнь еще не приятнее.

— Это вы, суки, обнесли мою землянку?

— А при чем здесь собаки? — не понял оскорбления рваноухий главарь, — И землянка не твоя, — он погрозил мне пальцем, — землянка твоего дядюшки, вот пусть он нам претензии и предъявляет!

— Там была моя рыба! Рыба, которую я уже должен!

— Так бывает, — согласился Ларс, продолжая медленно-медленно подходить, — ты что-то копишь, собираешь, зарабатываешь. А потом приходит тот, кто у тебя это все забирает. Это жизнь пацан, — с видом учителя, объясняющего простые житейские истины проговорил он, — посмотри вокруг. Волки режут овец. Те нагуливают жир, думают прожить на нем всю зиму, а волки приходят и забирают это себе! И жир, и мясо. Потому что такова природа! А ты что, лучше? Посмотри, — он мотнул головой в сторону исходящей паром рыбы, висящей на прутиках над покрывшимися пеплом углями, — рыба тоже нагуливала жирок, а ты ее хоп! И на костер. Потому что тебе надо есть! Потому что ты тоже хищник!..