— Мой кренделёк, — вырывается из меня, когда мы проезжаем мимо здания кондитерской.

— Что? — спрашивает Игорь глухо.

— Я работаю там, — отвечаю расплывчато и прибавляю скорость. — О, черт!

— Что? — напрягся подо мной мужчина.

— ДПС! — шиплю я, на грани отпустить руль и выпрыгнуть из машины. — Надо остановиться!

Проблесковые маячки оживают. Взмах полосатой палочки, которая принадлежит далеко не волшебнику, подобен плётке, удар которой мне грозит прямо сейчас.

— Прижмись ко мне, — коротко командует Игорь, и я тут же повинуюсь.

Прижимаюсь спиной к широкой груди и убираю руки с руля, а ногу с педали, словно обеспечивая себе алиби.

Это не я, меня заставили.

Машина рвёт с места, оглушая ревом двигателя сотрудника ДПС, которого мы бессовестно оставляем позади.

— Ты что творишь?! — шиплю я, всё больше вжимаясь в крепкое, сильное тело.

— Балуюсь, — просто отвечает Игорь и меня сильнее вдавливает в его грудь на одном из поворотов.

Я забываю как дышать и моргать.

Ногтями вцепляюсь в ноги Игоря и молюсь только о том, чтобы в нас не начали стрелять.

— Не бойся, — произносит он тихо, и касается мочки уха губами.

Тело охватывает иная дрожь, совершенно не связанная с погоней.

Тепло близости мужского тела совершенно выбивает из колеи. Думать о страхе не получается, когда я чувствую прикосновение его губ к обнаженному плечу.

Мы мчим по ночному городу, уходя от погони, а я не могу думать ни о чем другом, кроме того, что невесомые поцелуи опускаются все ниже. Дыхание становится тяжелым, шумным. Руководствуясь каким-то шестым, неосознанным чувством, отклоняю голову и предоставляю мужчине больше обнаженной кожи.

Его близость пьянит и лишает рассудка. Хочется поддаться. Стать глиной в его руках, из которой, уверена, он может сделать что угодно и это, без сомнений, будет прекрасно.

Словно прочитав мои внутренние метания, Игорь обхватывает меня одной рукой за талию и прижимает сильнее к себе. Из невесомых, поцелуи превращаются в требовательные, жадные.

Кожа горит там, где он оставляет свой голодный след, а мне хочется, чтобы пламя только разрасталось.

Каждое его прикосновение находит отклик и растекается горячей лавой по всему телу.

Непроизвольно сжимаю колени, когда острые зубы впиваются в мочку уха и слегка тянут. Облизываю пересохшие губы и совершаю плавные, круговые движение бёдрами. Не знаю, зачем, но тело настойчиво требует, чтобы я не сидела неподвижно.

Я знаю, что Игорь возбужден.

Трудно игнорировать каменный стояк, который упирается мне в зад и готов порвать ширинку его брюк, а затем и меня.

— Одно твоё слово, Диана, — толкает меня во грех мой искуситель. На секунду прикрываю глаза, когда он трется щетиной о плечо и слегка прикусывает его. — Одно слово.

Едва нахожу в себе силы, чтобы собрать крупицы сознания и дать связный ответ.

— Домой, — выдыхаю я.

— Что? — спрашивает Игорь, словно в дурмане, продолжая целовать шею.

Погони за нами уже нет. Мы затерялись среди дворов.

— Отвези меня домой, — говорят мои губ, в то время как тело требует абсолютно другого развития сюжета.

— Уверена? — даёт он мне шанс одуматься.

— Да, — вру я и пытаюсь немного отстраниться от него, но рука на талии каменеет и снова вжимает меня в мощное мужское тело.

— Хорошо, выдыхает мне в ухо. — Сегодня я сделаю по-твоему.

Облегченно прикрываю глаза и вжимаюсь ему в грудь, чувствуя, как синхронно-бешено бьются наши сердца.

Мы почти дошли до высшей точки возбуждения и ударили по тормозам.

Поворот за поворотом приближались к моей улице, пока не остановились у подъезда нужного дома.

Двигатель заглушен. В салоне авто тишина. Никто не торопится говорить или двигаться.

Никто не торопится…

Игорь всё еще удерживает меня рукой за талию. Не сильно, но крепко.

Вторая рука соскальзывает с руля и ложится на колено. Уверенным поглаживанием поднимается выше по бедру и исчезает под пуловером. Тёплая ладонь касается обнаженной кожи и посылает россыпь мурашек.

Рука, удерживающая меня, смещается на горло и слегка сдавливает, безмолвно приказывая откинуть голову ему на плечо.

Повинуюсь.

Жесткая щетина неожиданно приятно ласкает кожу, а влажные поцелуи лишают последних крупиц рассудка.

Закрываю глаза, кусаю губы и едва сдерживаю стон, когда его палец, словно случайно, задевает набухший сосок.